творчества автора «Государя» состояла именно в том, что он первым связал, казалось бы, сугубо военные концепции Макиавелли не только со всем его дальнейшим творчеством (это в какой-то мере делалось и до Грамши), но и с общей исторической проблематикой назревавшей тогда в Италии национальной революции. Грамши полагал, что центральной идеей Макиавелли была идея формирования некоего «национально-народного единства», естественно, в тех пределах, в каких такая идея могла возникнуть у одного из самых смелых мыслителей XVI столетия. «Всякое образование народной, национальной коллективной воли, – писал Грамши, – остается невозможным, если широкие массы крестьян-землевладельцев не вторгнутся одновременно в политическую жизнь. Макиавелли считал возможным достичь этого путем создания народного ополчения, и именно это осуществили якобинцы во время Французской революции; вот в таком понимании событий и видно опередившее эпоху якобинство Макиавелли, явившееся источником (более или менее плодотворным) его концепции национальной революции».
Трусость флорентийских ополченцев под Прато доказала Макиавелли не ложность его военных теорий (они будут продолжать развиваться и в «Рассуждениях», и в диалогах «О военном искусстве»), а политическую дряблость «жирного народа» и, следовательно, насущную необходимость насильственных, революционных преобразований в политической и социальной структуре Италии и прежде всего, конечно, Флоренции. Впоследствии, размышляя о том, что погубило в 1512 году республику, Макиавелли всегда приходил к выводу, что главным злом была не военная слабость Флоренции, а нежелание мягкого и гуманного Пьеро Содерини прибегнуть к «экстраординарной власти и разорвать законы гражданского равенства» ради подавления внутреннего врага народоправства, то есть верхушки «жирного народа», жаждавшей реставрации Медичи, готовой идти на любые соглашения с феодальной реакцией («Рассуждения», III, 3). Вот тогда-то мысли Макиавелли снова вернулись к образу Чезаре Борджа.
В тот самый день, когда испанцы грабили Прато, во Флоренции произошел реакционный государственный переворот. Сторонники Медичи (их называли «паллески») захватили палаццо синьории и вынудили Пьеро Содерини удалиться в изгнание. Пожизненный гонфалоньерат был уничтожен. 1 сентября 1512 года Медичи вместе с войсками Священной лиги вошел во Флоренцию. «Таким образом, – писал Гвиччардини в „Истории Италии“, – свобода флорентийцев была подавлена силой оружия».
Одним из первых государственных институтов, уничтоженных новой властью, была Коллегия девяти по вопросам милиции. Новый режим, по свидетельству даже его ревностного приспешника Франческо Веттори, «был самой настоящей трагедией». Тем не менее кардинал Джованни Медичи и его брат Джулиано, следуя в этом традиции Лоренцо Великолепного, пытались сохранить некоторые институты традиционного для Флоренции народоправства. Поэтому многие правительственные
