style="font-size:15px;"> Ко всему прочему, надо добавить, что, при одних и тех же ценах на разные товары, отрасли могут быть прибыльными или убыточными, конкурентоспособными или неконкурентоспособными, в зависимости от того, как между отраслями распределены налоги. Поэтому одно только перераспределение налоговой нагрузки между отраслями позволило бы спасти целые производства, которые разорялись при действующей системе налогообложения. Но простое копирование ценовой и налоговой системы Запада немедленно вело к нерентабельности той части производственного аппарата страны, которая отличалась повышенной ресурсо-, энерго- и трудоемкостью по сравнению со среднемировым уровнем. Далеко не всегда повышенные материальные затраты можно перекрыть пониженной зарплатой. К моменту начала «шокотерапии» и по мере ее развертывания об этом было тоже хорошо известно из уже упоминавшихся работ Ю.В. Яременко, предостерегавшего об опасности, которую несет для экономики быстрое неравномерное изменение ценовых пропорций. При разнотемповом движении цен, указывал он, «отрасли перестают быть рынками друг для друга, пропадает их взаимная покупательная способность» [63, c.151].
Между тем, самое поверхностное ознакомление с динамикой цен показывает, что правительства Гайдара и Черномырдина были озабочены чем угодно, только не стабильностью ценовых пропорций. С самого начала шокотерапии был полностью утерян контроль над ценами на металл и основную химию, которые стоили за рубежом дороже, чем в стране. Единственная предостерегающая мера, предпринятая правительством Гайдара, – квоты на экспорт сырьевых ресурсов при фиксировании внутренней цены на них. В условиях гиперинфляции это привело к тому, что производство нефти для внутреннего рынка стало нерентабельным. Валютная же выручка распределялась между производителями неравномерно в силу отсутствия объективного механизма распределения квот. Но и ее предпочитали припрятывать, а не покрывать за ее счет убытки при производстве нефти для внутреннего рынка. Руководители сырьевых отраслей стали шантажировать правительство забастовками своих трудовых коллективов – и оно стало сдавать позиции, увеличивая экспортные квоты и дозволяя повышение внутренних цен на сырье. Дело, однако, не ограничилось повышением сырьевых цен до такого уровня, чтобы выровнять рентабельность сырьевых отраслей с остальными. Работники сырьевых отраслей, видя роскошную жизнь своих руководителей, требовали своей доли валютной выручки, и это влекло дальнейшие уступки правительства и дальнейшее повышение относительных внутренних цен на сырье. Дополнительным фактором повышения сырьевых цен стала возможность продать сырье в ближнее зарубежье для последующей перепродажи на Запад тамошними дельцами [63, с. 130–131, 139–140, 151, 250–251].
Следует подчеркнуть, что основное изменение ценовых пропорций произошло на начальном, «доприватизационном» этапе реформы, но конкретное исполнение
