Вы действительно хотите заниматься этим всю жизнь?
Илья Алексеевич взглянул на Лену, так как сидел напротив нее, но отвечать начала Полина. Она заговорила что-то об отце, о постоянных спорах между ними, о связи теологии и филологии, о Библии, герменевтике, о том, что «искони бе слово, и слово бе Бог»… Лена почти не слушала, прятала глаза и утопала в собственных мыслях. Илья Алексеевич легко шел на контакт и охотно о себе рассказывал. Это было так удивительно: сидеть в этом доме в чужой одежде, пить ягодный чай с лимоном и тепло общаться с едва знакомым человеком.
– Ну а Вы, Лунь?
– Да? Что?
Стоило ему обратиться к ней, девушка пылала от смущения и забывала обо всем на свете. Сам Илья Алексеевич оставался спокойным, добродушным и приветливым.
– Почему Вы пошли на филологический?
– Я очень люблю читать, – ответила Лунь, судорожно обдумывая, что еще можно добавить, чтобы произвести впечатление.
– Книги, – сказала она, – они… как… порталы. В другие миры. Ты можешь легко открывать эти порталы и попадать в бесчисленное множество виртуальных вселенных, продуцированных когда-то чьим-то воображением – несколько лет или несколько веков тому назад. Все дело в текстах… точнее, в определенной совокупности знаков, образующих текст. Будь то лист бумаги или экран монитора, не суть, – Лена понимала, что несет несусветную чушь, но останавливаться было бы уже глупо, – любой текст, я имею в виду, конечно, художественный текст, – это некий код, узнав который… закодированное сообщение, некий интертекст, надтекстуальная субстанция, понимаете? То, что мы читаем как бы между строк. Познать этот код можно лишь тогда, когда весь текст прочтен. Иными словами, знание этого кода дает человеку новые возможности. С книгой мы можем преодолевать время и пространство, оказываться в любом месте Вселенной в любом промежутке ее существования. Это, своего рода, машина времени, инструментом которой становится наше воображение. Ведь реально лишь то, что мы знаем и можем себе представить.
Полина и Илья Алексеевич молча смотрели на нее, будто ожидая продолжения, и тогда она тихо добавила:
– Как можно не любить книги, если они делают человека почти всемогущим?
– Признаться, я… немного поражен.
Лена облизнула губы и отвела глаза. Ее щеки пылали, ей хотелось провалиться сквозь землю от того, как на нее смотрели.
– Ничего себе, Лунь, – усмехнулась Полина. – Наконец-то и ты разговорилась!
Беседа продолжалась.
Лене казалось, будто она вернулась в далекое прошлое. Только в подростковом возрасте она переживала столь сильные, отключающие разум эмоции при знакомстве с новым человеком. Впервые в жизни Лена познала то, с чем большинство людей сталкиваются в семнадцать-восемнадцать лет, когда на них обрушивается первое настоящее чувство. Жар мучил ее, и в то же время озноб покалывал ей пальцы и шею. В голове было пусто и весело, будто от большого
