била меня достаточно, – кое-как выдавила она. – Кто сказал тебе такое обо мне?..
– Райка. Она все видела. Своими глазами, да. А ты не промах, доча. Пользуешься ситуацией. Молоде-ец!
Райкой была соседка, живущая в самом начале улицы. Зачем ей вздумалось выдумывать о Лене такие вещи, известно было только богу.
– Тебе солгали.
– Рассказывай больше! Кому я, по-твоему, поверю? Тебе, что ли? Да мне на самом деле плевать, хоть СПИДом заразись. Я за деньгами пришла.
– Какими деньгами?
– Не прикидывайся дурой. В прошлый раз я тут оставила деньги, сейчас они мне нужны!
– Но я их потратила.
– Потратила? Потратила! Нет, вы на нее посмотрите. Как ты посмела их потратить? На что ты вообще могла их потратить? – мать трезвела прямо на глазах.
– Я купила Степе кроссовки… Старые уже давно протерлись… и…
– Что ты там мямлишь? Степе? Кроссовки? На кой черт ему кроссовки? Врешь! На что деньги спустила, говори!
– Я Степе купила кроссовки, клянусь!
– Клянется она, сволочь неблагодарная… Ну и где они? Где кроссовки? Что-то я их не вижу.
– Он ушел в них на тренировку.
– Ты, конечно, ври-ври, да не завирайся. Я что, должна поверить в это?
– Я тебя не заставляю. Но денег нет.
– Нет денег? – взвыла мать. – Хорошо! А если денег нет, я тогда вот это заберу, да? Продам – и деньги появятся!
С этими словами Валентина нагнулась и подняла тяжелые зимние ботинки на меху, что стояли у стены. Это были ботинки Стены, в холодные дни он все еще обувал их, потому что другого не было. Лена бросилась к матери и вцепилась в ботинки, чтобы воспрепятствовать ей. Мать тянула обувь на себя.
– Поставь их на место! Поставь!
– Отпусти, зар-раза!
Они принялись бороться, но силы были равны, и получалась толкотня на одном месте с перетягиванием на несколько сантиметров.
– Я тебе не позволю и это унести!
– А ну отцепись, говорю! – рявкнула мать и резко дернула ботинки на себя и вверх.
Раздался глухой удар. Лена вскрикнула и схватилась за лицо обеими руками. Толстая ребристая подошва со всего маха угодила ей прямо под глаз. Лена быстро ощупала место удара и посмотрела на пальцы – слезы, грязь, немного крови. Валентина была уже в дверях, воспользовавшись замешательством дочери, и смеялась.
– На кого ты похожа! Дура! – крикнула она и вышла из дома нетвердой походкой, прижимая отвоеванные ботинки к груди.
Лену трясло от боли, обиды и унижения. Конечно, она не стала догонять мать. В тот момент она была уже неспособна на решительные действия и не смогла бы отнять у матери ботинки. Лена села на пол и беззвучно зарыдала. Нужно было как можно скорее промыть и обработать пульсирующую рану под глазом, но только по прошествии нескольких минут девушка смогла подняться и здраво оценить ситуацию.
Лена
