Спросишь у начальства. Тебя вызовут.
Гомельский взглянул на них с надеждой:
– Хотя бы скажите, какой сейчас год!
Они снова переглянулись, первый кивнул, а второй ответил:
– Две тысячи сто тридцать третий.
Николай замолчал, раздавленный осознанием случившегося. Пришедшие тихо развернулись и вышли, стены сдвинулись, и он опять остался в одиночестве. Затем проход снова открылся, и один из них возник в проеме:
– Если нужно в туалет, там в углу руку к полу приложи!
Николай машинально кивнул, и дверь закрылась. Его захватило ощущение полной растерянности. Выходит, чуда не произошло. Он проспал в криокамере почти сто лет! Жене его было тридцать восемь, а мальчишкам – пять и два. То есть сейчас его жене должно быть сто тридцать восемь лет, а детям сто пять и сто два. Николай зарыдал от отчаяния. Вряд ли наука шагнула за это время настолько вперед, чтобы люди смогли жить так долго. Выходит, его семьи давным-давно нет! Какого черта его разбудили? Зачем ему теперь жизнь? Он же все пропустил. Не видел, как взрослели дети, как появлялись и подрастали внуки. Николай задумался: что, если он найдет внуков? Что он им скажет? Да и знают ли они вообще про него? Слезы катились по щекам. Вдруг под потолком отошла в сторону узкая панель, и в открывшемся проёме он увидел небо. По его цвету было понятно, что уже вечереет. Из соседней стены бесшумно выдвинулся поднос с тарелками, в которых Николай различил суп и второе. На еду не хотелось даже смотреть. Не отрывая глаз от узкой полоски неба, он лег на кушетку и пролежал так некоторое время. Сон быстро сморил его: сказывались общая слабость и навалившийся жесточайший стресс.
Утром его разбудил мужской голос, который монотонно повторял:
– Заключенный номер двадцать, просыпайтесь!
Николай посмотрел на говорящего. Мужчина в маске и белом халате стоял над его кушеткой.
– Вам необходимо привести себя в порядок – умыться и позавтракать. После этого вы пойдете в администрацию.
Николай поинтересовался:
– Зачем?
– Этого я не знаю.
– А с кем я буду разговаривать?
– Этого я не знаю.
– А где я?
– Вы находитесь в особой тюрьме, а точнее сказать, хранилище для подвергнувшихся принудительному усыплению.
– А какое сегодня число, месяц и год?
– Сегодня 5 марта две тысячи сто тридцать третьего года, четверг.
Странно, но в его ответах Николаю слышалось нечто механическое, неживое. Он спросил вошедшего:
– Вы кто?
Мужчина отступил на шаг и с достоинством произнес:
– Я – санитар Прокопий. Можете обращаться ко мне по имени.
– Хорошо.
Николай поднялся. Ноги еще плохо слушались его. Он огляделся в поисках раковины или умывальника.
– Как мне умыться, Прокопий?
Санитар пояснил:
– Следует прикоснуться
