накинулся на них, стараясь доказать разницу между характером поэта как человека и как художника.
56
Принимая слово Колония за имя собственное, можно предположить, что это нынешний городок Колонья недалеко от Вероны. Капризная и забавная шутка по поводу хорошенькой жены провинциального горожанина.
57
Конечно, жители Колонии были бы не прочь повеселиться и в праздники при жертвоприношениях, даже поплясать на длинном и прочном мосту, тогда как у них только дрянной мостишка, могущий при подобных веселостях свалиться в глубину болота.
58
Жрецы Марса, салийцы, первого марта исполняли характерную пляску в честь своего божества. Катулл только желает гражданам моста такого прочного, что на нем могли бы плясать и салийцы, о которых вне Рима не может быть и речи.
59
За такое благожелание со своей стороны Катулл выражает Колонии свое, именно: столкнуть с моста в болото беспечного мужа молодой красавицы.
60
Помня, как в былое время на охоте раздавался в лесу голос нашего товарища, обращавшийся к охотнику Литвину: «Макаренко, дурак несоленый!» Мы решили insulsissimus est homo перевести словом несоленейший, которое, по нашему мнению, здесь вполне равносильно латинскому.
61
Гроздь самый черный – самый сладкий, а потому соблазнительный.
62
От 18–20 пропущены в тексте Ризе, которого мы держались, как вставки псевдовиргилиевых стихотворений, а 21 мы обошли, подобно некоторым другим, на объясненных в предисловии основаниях.
63
О Варе смот. 10, 1.
64
Неизвестный нам Суффен в качестве плохого стихотворца упоминается в 14, 19.
65
Подчистками мы перевели in palimpsestos, во избежание иностранного слова, так как палимпсест есть пергамент, с которого счищены прежние письма и начертаны новые.
66
Половины перекидного мешка, находящегося у нас за спиной.
67
О Фурии смот. 11, 14. Этот попрошайка уже давно (смот. 26) приставал к Катуллу, прося дать взаймы, а, быть может, и подарить сто тысяч сестерций, и, ссылаясь на свою бедность, описывал ее в самых резких чертах.
Когда Фурий не остановился перед игривым отказом Катулла (26), ссылавшегося на собственное безденежье, поэт бесцеремонно отделал его в настоящем стихотворении, изобразив бедность Фурия в преувеличенном и смешном виде.
68
У Фурия, зиму и лето проводящего на улице под открытым небом, не может быть ни клопов, ни пауков, ни очага.
69
Под сотней сестерций у римлян подразумевалось сто тысяч сестерций, по-нашему около шести тысяч рублей.
70
Знатный род Ювенциев вышел около 380 года до P. X. из Тускулума, и упоминаемый здесь Ювенций был без сомнения, в свою очередь
