спинке сидения. Рот Джейн замер в легкой улыбке, глаза были чуть приоткрыты.
– Ну и что же тебя смущает? – шёпотом спросил Робин, словно их могла услышать Джейн.
– Да то, что под колпаком давление в полтора раза превышает давление саморской атмосферы, к тому же там – почти чистый кислород. Дыхание у неё в норме, пульс тоже.
– Как ты пульс считал, фельдшер? – с иронией спросил Робин.
– Я для этого дела приспособил лазерный измеритель.
– Это ж надо, – усмехнулся Робин, которому и в голову бы не пришло регистрировать пульс по незаметному на глаз вздрагиванию кожи у сонной артерии.
– Я тебя позвал вот зачем. Посмотри внимательно на ходули краба. Ты что-нибудь видишь?
– Нет. А что я должен видеть?
– Когда «Краб» зашёл, мне сразу бросилось в глаза лёгкое розовое свечение, которое шло от ходуль. И что самое интересное, приборы на него не реагируют. Это свечение видит только человеческий глаз. Сейчас свечение уже меньше, но ещё заметно. Выключи свет, может, увидишь.
Робин щелкнул выключателем. Загадочные языки плясали на концах ходулей «Краба». Эти розовые сполохи переходили в голубое облако света, которое окутало весь вездеход. «Краб» словно освещался изнутри. Но все его системы были отключены. Голубой цвет концентрировался на теле Джейн, и в этой фантастической картине она казалась божеством.
Задумчивость Робина нарушил Джон:
– С самого начала я веду запись на видеомагнитофон, но мне кажется, зря. Судя по всему, теледатчики реагируют на простое свечение, и не более, хотя у них чувствительность огромная. Пора её вынимать, а?
– Да, пора. Молодец, что позвал. Скоро пристыковка, торопись всё сделать до манёвров.
Робин отправился в обратный путь. Непривычная после долгого перерыва невесомость давала о себе знать. Голову слегка кружило, тело чувствовало не очень приятную легкость. Эта лёгкость мешала, движения были чересчур сильные и неуклюжие. Предварительно не закрепленные предметы висели в воздухе, загадочно вращаясь, создавая сюрреалистические пейзажи. Можно было видеть дневник дежурного и немытый стакан, фломастер и образец породы, записки и пассатижи, куски провода и засохшие листья цветов. Робину в глаз прилетела пробка от бутылки… Все пять роботов, которые имели свои собственные имена, неподвижно стояли в специально отведённых нишах на время старта корабля. Они, как послушные дворняжки, повернули в его сторону рупоры своих микрофонов и телеприёмники объемной ориентации. Проплывая мимо, Робин затормозил, ухватившись за первый попавшийся выступ, и сказал:
– Марс, Дик, Хват, Джин, Руна! Слушайте мою команду: хватит сачковать, выходите и наводите порядок. Если будут попадаться вещи, которые не знаете куда девать – складывайте в отдельный мешок, я потом разберу. И не забудьте пропылесосить воздух, пока не будет обеспечена требуемая прозрачность. Всё.
Вся грязь, которая была незаметна
