вид стрелы. Издали, на фоне громадного корпуса «Фаера», трудно было определить в нем десятиместный самолёт с плавной регулировкой геометрии крыла, с мощными двигателями, способными вывести его на орбиту практически с любого аэродрома. Этот самолёт хвостовой частью примыкал к Главной рубке, с которой фактически и начинался сам «Фаер». Четыре иллюминатора, каждый из которых в диаметре больше метра, давали хороший круговой обзор. Внутри рубки было три просторных кресла с командными пультами управления и контроля. Далее через капитанскую рубку можно было попасть в оранжерею, в которой хозяйничала Джейн, ухаживая за плантациями. Овощи и фрукты, которые не могли нормально развиваться, и расти в невесомости, выращивались в центрифугах. Виноград и киви после пятилетних опытов научились жить в «простом» космосе, и Джейн их развела на всем корабле, создавая теплый уют. Возиться с растениями было её хобби, и все свободное время Джейн пропадала в оранжерее вместе с Руной. Журналисты, которым два года назад разрешили посетить «Фаер», окрестили эту оранжерею Елисейскими садами, а Джейн – Лесной Феей. Это название так и осталось. По своей форме оранжерея представляла собой полусферу, вверху которой была капитанская рубка. В основании оранжерея была двадцать пять метров в диаметре и высотой десять метров. Елисейские сады купались в знойных космических лучах солнца, так как обшивка этого отсека состояла из кварцевого стекла со специальным защитным покрытием от смертельной радиации. Из капитанской рубки по центру корабля проходила шахта лифта, которая шла далее вниз, кончаясь в самом низу, в машинном отделении основного двигателя. Далее Елисейские сады переходили в корпус корабля, имеющий девять этажей, а точнее сказать, девять поперечных служебных отсеков. Двигатель, вместе с топливными баками и ядерным складом, по своим размерам равнялся всей остальной части корабля, занимая дополнительно ещё четыре этажа для мастерских, складских и специализированных подсобных помещений.
Внешне «Фаер» был обвешан скромно. Кроме двух спускаемых аппаратов, примыкающих к толстому брюху корабля с двух сторон между широкими лопухами солнечных батарей, да трёх огромных запасных резервуаров с кислородом, больше ничего не бросалось в глаза. Все остальные соединительные шланги, поручни, скобы и специальные мачты были незаметны на огромном корпусе корабля.
Робин лишь второй раз в жизни участвовал в пристыковке, волнуясь так же, как и в первый раз. Спускаемый аппарат сделал манёвр, развернувшись и повернув к «Фаеру» свой бок, входя в объятия захватывающих штанг. «Фаер» становился всё больше и больше. Резиновый голос Эпокапа сообщил, что расстояние до корабля составляет пятьдесят метров. Робин обратил внимание, что на корабле потушен свет, светились лишь иллюминаторы капитанской рубки.
«Видимо, капитан тоже был захвачен врасплох», – подумал Робин.
Стыковка прошла нормально, взрыв никак не повлиял на работоспособность систем. К Робину в рубку зашёл Джон, по примеру роботов надевший магнитные ботинки, которые он называл тапочками.
– Ну,
