еще. Мы любим русских.
– Любишь русских, а язык выучил английский, – шутливо упрекнул его Врангель.
– Не-мно-шко… Плехо, – попытался реабилитироваться официант, и затем четко, почти без акцента произнес по-русски: – Я вас отчен любилю! – и как цирковой артист после трудного номера, широко раскинув руки, добавил: – Вуаля!
Они еще немного бесцельно побродили по Истикляль, затем на крошечном скрипучем трамвайчике доехали до здания русского посольства. Его меньше ста лет назад построили итальянские архитекторы.
Во дворе посольства было многолюдно. Российские графы и князья, дворяне, помещики и заводчики, спасаясь от большевиков, уже который месяц со всеми чадами и домочадцами здесь коротали дни. Они не разъезжались по другим странам, все еще надеясь на скорое возвращение домой.
Врангеля неприятно поразило, что среди стариков здесь было довольно много молодежи.
Все эти люди, прижившиеся в посольском дворе и в опустевших кабинетах, ставших теперь общежитиями, радостно встречали каждого нового человека, надеясь услышать от него обнадеживающие новости.
Не избежал этой участи и Врангель. Его узнали, бросились к нему, обступили.
– Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! Вы оттуда? Скажите хоть что-то хорошее, успокаивающее. Ну, хоть несколько слов!
Врангель мрачно оглядел толпу:
– Прежде я хотел бы получить ответ на мой вопрос!
– Да-да! Слушаем!
– Почему эти юноши здесь, а не там, где им надлежит быть, когда отчизна в опасности? – недобрым тоном спросил Врангель. – Почему не встали грудью на защиту своих же богатств? Кровь своих отпрысков вы цените дороже крови тех, кто пролил ее там, на полях России?
Что могли они ответить? Какое-то время толпа молча переминалась.
Врангель сделал движение, чтобы продолжить свой путь. Но окружившие его не расступились. У них были свои вопросы, они были уверены, что только он, Врангель, знает всю правду и сможет ее им открыть.
– Ваше превосходительство! – продвинулся вперед пожилой, тощий, как жердь, лысоватый господин, но вспомнил, что не представился: – Извините, князь Левитов! Так я – насчет детей. Все, подлежащие призыву – с вами. А эти…
– А эти – дезертиры! – зло сказал Врангель и снова попытался протиснуться сквозь толпу. Ему попытался помочь Уваров. Но толпа не расступалась.
– Ваше превосходительство! Мой сын погиб под Каховкой! – прозвучал женский голос. Врангель отыскал взглядом простоволосую седую женщину, сказал ей:
– Сочувствую вам, мадам!
– Скажите хоть слово! На что надеяться? – вновь оживилась, загомонила толпа.
– А правда, что генерал Пермикин собрал в Польше большое войско? – прозвучал мужской голос. – Говорят, собирается выступить на Москву?
– Не знаю.
– Ваше превосходительство! – поднял над толпой руку мужчина восточной внешности. – Асланов.
