style="font-size:15px;"> – Привет.
– Как дела?
– Я думала, это оттуда звонят. Сегодня должны сказать.
– Что? Что-то по работе?
– Можно и так сказать. Сдала ли я экзамен. Если да, то я адвокат.
– Как здорово, поздравляю. А зарплату повысят?
– Я же сказала – ответа пока нет. А насчет зарплаты… вряд ли. В этом бюро – вряд ли. Но практически это значит очень много. Я могу быть самостоятельным адвокатом в суде. Не помощником адвоката, а адвокатом. С точки зрения денег… значение символическое. Но мне важно, что я окончательно оперилась.
– Конечно, конечно… очень интересно.
Голос матери звучал как-то отсутствующе, и Эмили поняла: что-то не так.
– А у тебя как дела?
– Так себе… – светские интонации исчезли. – Я не видела отца уже три дня.
– Как раньше?
– Пожалуй… да, как раньше. Ночью куда-то ушел и не вернулся. Ты не могла бы к нам заглянуть в выходные?
– К вам?
– Ну да, к нам.
– И папа будет?
Мать внезапно замолчала.
Так было всегда. Пока она росла и взрослела, у отца все время были проблемы с алкоголем. Запои. Она поняла это, только когда стала жить самостоятельно, поступила в Стокгольмский университет и научилась думать и анализировать.
Но она представляла, что может выкинуть отец.
Представляла, что может выкинуть она сама в критической ситуации.
Но в бюро об этом ни под каким видом знать не должны.
Эмили повесила трубку. Посмотрела в круглое зеркало на торце книжных стеллажей. Темно-русые волосы с пробором зачесаны за уши. Почти никакого макияжа. Точнее сказать, сегодня не «почти никакого», а никакого. Зеленые глаза все равно кажутся огромными.
Надо, надо съездить в Йончёпинг. Попробовать поговорить с отцом, что-то решить. Раз и навсегда.
Прошел час. Дверь ударом распахнулась, и в кабинет влетела Йосефин. Они делили комнату, хотя Йосефин была старшим юристом, к тому же приглашенным, и ей полагалось отдельное помещение.
Эмили вообще-то нравилось, что у нее есть соседка, хотя Йосефин говорила раз в семь больше о своей маникюрше на Сибиллегатан или распродаже на сайте Net-a-Porter, чем о насущных делах. По какой-то причине она никогда не входила нормально, всегда влетала, точно спотыкалась перед самым порогом, – и одно это служило поводом хотя бы раз в день посмеяться от души.
– Пиппа! – заорала она, едва закрыв дверь. – По физиономии вижу: у тебя какая-то радость. Физиономия серьезная, а на щеках ямочки. Выкладывай! Позвонили, что ли?
Эмили кивнула. Пять минут назад, наконец-то! Пять минут назад позвонили из канцелярии и сообщили: она зачислена в адвокатскую коллегию.
Звание получено. Конец долгому путешествию. Даже не путешествию, а восхождению на Эверест.
– Поздравляю, Пиппа! Ты теперь
