властям! – крик перешел на фальцет – Бунт! Еще один звук и всех сожгу в храме заживо…
Все случилось так быстро, отец Иоанн еле пробрался вперед:
– Родные мои, дайте дорогу. Не трогайте людей. Мы все тут, вот матушка (он подошел и обнял свою супругу), вот Вера (подойдя к гробу, поцеловал в лоб), вот Надежда (подвел дочь к матери), вот Любушка (подойдя к гробу, поцеловал в лоб), вот Федор (подвел сына к матери), а вот Николенька – взялся за сердце, ноги не идут, глазами ищет сына. Вдруг подошла София, взяв отца, Иоанна за руку подвела к гробу Серафима…
– Вот Николенька, батюшка – огромные глаза ее внимательно смотрели на священника, в храме воцарилась тревожная тишина.
– Николенька, – отец Иоанн автоматически наклонился к гробу для целования.
– Славно, славно, тем в гробиках то больше вашего повезло. Вера, Любовь и Николенька говоришь, померли. Надежда осталась, но думаю, что надеяться вам не на что…
– Мы можем взять вещи…
– Хутор то ваш того, поди уж весь сгорел, и вещи тю-тю – торжество слышалось в голосе.
– У нас все в алтаре… Мы с собой принесли…
– Ишь ты, готовились… Я сегодня добрый, раз в алтаре, тогда берите…
Батюшка вынес четыре узелочка.
Вооруженные люди стали выводить арестантов, все молча расступались, гробы так и оставались на плечах у прихожан, но их никто не думал опускать. Перед храмом стояло три грузовика, в кузовах было по пулемету, территория вокруг была оцеплена солдатами. Арестованных подвели к машине, Софочка еле пробилась сквозь толпу и, подбежав к уполномоченному, бросилась ему в ноги
– Дяденька, вы ведь добрый, очень добрый, дайте батюшке захоронить деток, мы все молча пойдем, я вам это обещаю…
– А ты ведь права, детка, я сегодня очень добрый, я разрешаю… Кидайте узелки в машину, только побыстрей, пока я не передумал. Салов, Гадин и Пузов, за пулеметы, быстро, и если хоть один звук будет, открывайте огонь. Арестантов под конвоем вести.
Стояла тревожная тишина, даже птицы затихли, только слышался звук шагов, потом удары земли о крышки гробов. Траурная процессия прошла без единого звука, уполномоченный был доволен. Он, боясь бунта, выпросил три машины солдат, но арест проходил спокойно. Когда все вернулись к храму, то увидели, что из грузовиков были выгружены снопы сена, которыми были устелены полы кузовов. Сено было внутри и снаружи по периметру храма. Конвой подвел семью священника к машине. Опять появилась Софочка:
– А, глазастая, ты опять тут. Еще что-то хочешь. И кого ты там в кустах прячешь
– Дяденька, мы с братиком сироты, батюшка нам помогал. Можно он нас последний раз благословит…
– Сироты, говоришь, ладно, за смелость твою, благословитесь, – и, обернувшись к людям, – а вы все ни шагу, а то солдаты стрелять будут…
