эксперт, которому я передала шкатулку из подвала. Он обещал рассказать что-то интересное, – она принялась кидать мне заранее приготовленную чистую одежду.
– А поспать? – уныло осведомился я, поскольку смена выдалась довольно хлопотной.
– Потом выспишься! – категорично бросила она. – Только не говори, что тебе не интересно, что было в том ларце!
Мне было интересно, к тому же спорить с Анной, когда она вошла в раж, себе дороже, так что я покорно собрался и поехал к эксперту.
В метро, стараясь перекричать царивший вокруг шум поездов и гомон толпы, моя подруга делилась результатами своих изысканий:
– В историческом архиве мне удалось узнать не так уж много. Это поместье до революции принадлежало Якову Ильичу Вежину, а до этого – его отцу Илье Серафимовичу.
Анна открыла блокнот и принялась зачитывать оттуда:
– Илья Серафимович Вежин, 1850 года рождения, умер в 1908. Его жена – Элоиза Вежина, урожденная де Вержи, год рождения неизвестен, умерла в 1874, родив двух мальчиков – Германа и Якова. О первом нет никаких данных, кроме записи о рождении в метрической книге, а второй умер насильственной смертью в феврале 1917 года, подробности неизвестны. В 1888 году Яков Ильич женился на Ольге Павловне Ильинской, она скончалась в 1908 году. У Якова Ильича был всего один сын, Филипп Яковлевич, 1900 года рождения. Как видишь, с женщинами в усадьбе было не густо, и совершенно непонятно, кому принадлежат те останки, разве что кому-то из прислуги.
– А судмедэксперт тебе что-нибудь рассказал?
Анна скривилась, и я понял, что очаровать специалиста ей не удалось.
– Он старый и хромой? – высказал я догадку.
– Она. Это женщина. Не хромая, но пожилая и очень суровая.
– Тогда понятно. Ну так все же, что-то ты узнала?
– Женским останкам действительно около ста лет, это была совсем юная девушка, на момент смерти ей было примерно 15-17 лет. Причину смерти установить не удалось, никаких видимых повреждений. Возможно, она умерла при том самом пожаре, отравившись угарным газом, но это пока только предположение, не подтвержденное анализами, которых ждать неизвестно сколько. Это, видишь ли, дело далеко не первой важности, а лаборатория загружена. Да, и, конечно же, самая большая проблема – установление личности. Как теперь, спустя сто лет, выяснить, кем она была? Все, знавшие ее при жизни, давно умерли.
– А что на счет причин пожара? – я попытался переключить внимание Анны на другую тему, разговор о найденных нами останках меня почему-то расстраивал.
– О, – тут же оживилась она, – у местных жителей мне удалось выяснить, что усадьбу сожгли служащие ВЧК, но о причинах толком никто не знает. Мы недавно делали сюжет о музее КГБ на Адмиралтейской, я там познакомилась с очень интересным человеком с большими связями в соответствующих архивах, возможно, он поможет разыскать какие-то документы, касающиеся этого дела.
