была небольшая, метра три. Света от двух телефонов было достаточно, чтобы разглядеть довольно просторное помещение, абсолютно пустое, если не считать мусора и грязи. Я осмотрел перекрытия – искусная кирпичная кладка сводов была почти не повреждена, так что обвал, вероятно, нам не грозил. Сбоку уходило в неведомую даль черное жерло узкого коридора. Освещая пространство перед собой, мы двинулись вперед.
Вдоль стен стояли широкие деревянные лавки и стеллажи, довольно хорошо сохранившиеся – видимо, влага сюда не попадала.
– Представь: до нас тут сто лет никого не было, – зашептала Анна, и непривычно тихий голос выдал ее волнение.
Я кивнул, боясь говорить даже шепотом, словно звук мог разрушить изумительное ощущение временной петли, в которой мы случайно оказались. Вдруг Анна, идущая чуть впереди, с шумом втянула воздух, и я сперва на мгновение замер, а затем бросился к ней, шаря глазами по небольшому освещенному пространству и силясь понять, что вызвало такую реакцию. Девушка помогла мне, направив луч света на нишу, возле которой лежали человеческие останки – скелет, едва прикрытый следами иссушенной плоти в струпьях истлевшей одежды. Я пригляделся и понял, что торчащие из стены ржавые железки – это остатки кандалов, которыми человек, вероятно, был здесь прикован. Первой реакцией стало желание с криком бежать прочь. Совладать с собой мне помогла мысль об Анне, пребывающей в неподвижном молчаливом ступоре, совершенно для нее не свойственном. Я знал, что психический шок может вызвать расстройство основных функций организма – кровообращения, дыхания, нервной деятельности, обмена веществ. Я попытался оценить состояние девушки, обняв ее за плечи, и ощутил, как мелко дрожит женское тело.
– Ты как? – спросил я, осторожно ее тормоша.
– Как думаешь, от чего она умерла? – в ответ спросила Анна срывающимся шепотом.
– Почему ты решила, что это она? Даже я, без пяти минут врач, не смогу сходу отличить мужской скелет от женского, – поинтересовался я, испытывая облегчение от того, что моя подруга приходит в себя.
– При чем тут скелет? Посмотри на одежду, – она слегка повела лучом света, и я согласился, что едва заметные остатки ткани, несмотря на свою эфемерность, сохранили форму длинной юбки.
– Господи, кто и зачем мог держать здесь женщину? – потрясенно пробормотал я, забирая у своей спутницы айфон, пока ее слабеющая рука не выронила дорогое устройство на каменные плиты пола.
Крепко обняв ее, я предложил:
– Наверное, сейчас нам лучше уйти отсюда и вызвать кого-нибудь.
Анна молча кивнула. Я дернул рукой со светящимся айфоном, луч скользнул по дальней стене, и девушка взвизгнула. Я посветил в то место, где тоже заметил нечто, чего мой взгляд не сумел так быстро распознать. Полусгнившая вата отчетливо сохранила форму игрушечного медвежонка.
В душе безумно боясь увидеть мумифицировавшиеся останки ребенка, я
