ваще.
За обедом они сели так, чтобы лучше было видно стол первого отряда. Зоя хотела изучить противника, если уж они начали пакостить ей прямо с первого дня. Полина сидела во главе стола. Ее фотографией можно было смело иллюстрировать книгу о хороших манерах: спина прямая, сидит на краешке стула, локти на стол не кладет, аккуратно вкушает пищу, будто это не столовая, а пятизвездочный ресторан. Рядом с нею сегодня восседала сияющая Варвара. Ее Величество проявляла к ней благосклонность, периодически озаряя милостивой улыбкой и одаривая парой слов.
– Молодец, хорошая собачка! На, возьми вкусняшку! – язвительно прокомментировала эту картину Мила.
А Зоя сама уже обратила внимание на эту особенность. Полина усаживала рядом с собой отличившихся, остальные размещались согласно своему месту в иерархии. Вокруг Полины сидел комитет самоуправления, потом, по всей видимости, кандидаты в комитет. Эти жадно ловили каждое слово избранных, услужливо подавали любую понадобившуюся мелочь и с готовностью поддакивали или смеялись. Ближе к краю стола сидели отверженные. Там царила апатия и равнодушие. Конечно, даже изгои первого отряда были круче королей любого другого, но внутри своей стаи им не перепадало ничего. Они молча ковырялись в тарелках или смотрели в окно. Зое опять попалась на глаза бледная девочка с пепельными волосами, которая быстро набирала что-то в телефоне.
– Разве тут работают мобильные? – с удивлением спросила она у Милы.
– Нет, ты что, не заметила? Тут связь очень плохая, только если на трибуны залезть, то можно дозвониться.
– А вон, смотри.
– А, это Кира Роговец. Она все время с телефоном. Я как-то заглянула, она книжки на нем читает. Или фотографирует. Или пишет что-то. Вся в своем мире, ну, ты понимаешь. А что ей еще остается.
– Мда уж, – усмехнулась Зоя. Полина в это время сказала что-то с легкой полуулыбкой, и все ее окружение довольно расхохоталось. Варя бросила на них ехидный взгляд.
– Давай, выслуживайся дальше, – пробормотала Зоя и принялась за остывший суп.
***
Ну и пылища! В этот шкаф, наверно, десять лет не заглядывали! Или заглядывали только затем, чтобы впихнуть еще один никому не нужный альбом с фотографиями. Папки, тетради, разномастные альбомы, да просто пачки листов – все это было засунуто в старый, пахнущий плесенью шкаф в два ряда, а остальное втиснуто сверху. До этой вавилонской пирамиды нельзя было даже дотронуться, чтобы тут же не поднялось облако пыли. Зоя закашлялась и закрыла нос рукой.
– Да тут работы на месяц!
Им было приказано разобрать все содержимое шкафа, рассортировать, наклеить на корешки бумажки с годом и поставить обратно в хронологическом порядке. Эту комнату не зря до сих пор называли «пионерской», хотя на двери и висела новенькая табличка «конференц-зал». Это была натуральная капсула времени: с выцветшими знаменами и вымпелами, с вереницей помутневших кубков и наград за достижения, которые уже давно никто не помнил. Новым в этом помещении
