вы прикиньте сами, дорогой мой помощник, – Олег Владимирович раскрыл очередную папку, и, перелистывая её, продолжал излагать вслух только что придуманную гипотезу. – Вот, к примеру, данный материал, что я сейчас держу в руках, не может предоставить приезжему лицу полную информацию о благосостоянии жителей города Благовещенска. Ну что мы здесь, на запылённых страницах отчётов и цифр, можем увидеть и распознать? Да ничего. А вот в стенах укромного заведения, за обтянутым зелёным сукном столом, да держа в руках несколько карт, вы можете преспокойно определить, кто уважаем в вашем городке, а кто нет. Кто владеет приличным состоянием, а кто гол, как сокол. Кому доверяют на слово, а кому и на гербовой бумаге веры нет. Вот вы только что сказали, будто в одной гостинице собираются господа офицеры. А в «России» торговцы и промышленники. Видите, я, ещё не побывав ни в одном из данных заведений, тут же сделал следующие выводы. Первый: город ваш довольно состоятелен и богат. Даже по нашим, столичным меркам. Потому как у вас имеется не одно, а несколько игорных мест, которые привлекают не в меру азартных людишек сделать попытку пополнить свой карман не трудом праведным, а лёгким игральным заработком. Второе: в вашем городе имеет место кастовость. А сей факт громогласно утверждает о чинопочитании и крупных финансовых состояниях.
– И на основании чего вы сделали второй вывод? – поинтересовался старик. Ермолая Константиновича, судя по всему, беседа очень даже заинтересовала.
– А на основании того, что весь мой небольшой жизненный опыт показывает: начинающие торговцы и дельцы в игорных домах всегда трутся возле военного сословия. И знаете по какой причине? – Ермолай Константинович отрицательно помотал головой. – Да потому, что господа военные всегда идут на риск, в том числе и картёжный, не думая не то что о дне завтрашнем, а даже о вечере дня текущего. Такова судьба армейского чина: сегодня ты гуляешь с павой, а завтра в бой идёшь кровавый. И господа торговцы очень даже осведомлены об этом. Но то касается начинающего торгового люда. Окрепшие, вставшие на ноги, быстро забывают про свои детские шалости. И их более не интересуют вспыльчивые корнеты, способные выбросить на стол последнее, что у них ценится: медальон, с локоном любимой девушки, или же фамильный перстень, переданный матерью на смертном одре. За их столом крутятся только крупные купюры, те самые денежные знаки, о которых офицерское сословие может только мечтать. А сие приличествует городам крупным и состоятельным. Где водится крепкий капитал, а значит, и крепкая власть чиновника. Вот так-то, мой дорогой Ермолай Константинович. Кстати, вы не против того, чтобы мы пообедали?
Старик несколько раз взмахнул редкими, белёсыми ресницами и полез куда-то под стол, откуда, через несколько секунд извлёк корзинку с приготовленной дома снедью.
– Милости прошу, Олег Владимирович, – на столе, рядом с папками явились бутыль с молоком, завёрнутый в материю шмат сала с луком и чесноком, три помидора, осьмушка ржаного хлеба и огурцы. – Вот, супруга моя, Клавдия, приготовила. Угощайтесь.
Белый скептически посмотрел на разложенную на столе снедь.
