к критической точке. В подобной атмосфере всё труднее становится работать гестапо. Гаулейтеры на местах теряют инициативу. В сложившейся обстановке, вариант смещения Гитлера насильственным путём возможен и реален.
Сталин раскрыл коробку «Герцеговины Флор», вынул папиросу, задумчиво покрутил её в руке. Старков напрягся: если сейчас Хозяин закурит, он не выдержит и зайдётся в кашле.
– Не волнуйтесь, товарищ Старков. – Сталин положил папиросу обратно, – Я прекрасно помню о состоянии вашего здоровья. Садитесь.
Глеб Иванович опустился на свой стул.
– Гитлер – наш враг. Сильный и жестокий противник. – задумчиво произнёс Сталин, – И с этой позиции я поддерживаю действия против него. Но не стоит забывать, заговорщиками являются те люди, которые активно проявили себя в борьбе с нашим народом. Для нас они такие же враги, как и их лидер. Смещение Гитлера на одного из членов немецкого генерального штаба отношение Германии к Советскому Союзу, так же, как и Советского Союза, к Германии не изменит. Даже наоборот, физическое уничтожение Гитлера может принести вред. И не столько в гитлеровской армии, как в наших войсках и армии союзников. Гитлер для простого, нормального человека ассоциируется с величайшим преступлением, которое нужно в обязательном порядке наказать. Но наказывать будем мы, а не его соратники. Гитлер должен предстать перед судом, и ответить перед законом за те преступления, которые он совершил. Такова наша позиция в данном вопросе. Товарищ Фитин, – Сталин остановился напротив начальника «первого отдела», – что известно о контактах представителей немецкого генералитета с нашими союзниками?
Фитин, продолжая стоять, сделал полуоборот к главнокомандующему.
– В начале лета имели место попытки провести переговоры при посредничестве генералов Эйзенхауэра и Монтгомери. Они закончились провалом. Причина: оба генерала не имели полномочий на проведение действий, подобного рода. Однако в Швейцарии прошёл более продуктивный диалог между представителем Управления Стратегических Служб Алленом Даллесом и сотрудником абвера, доверенным лицом адмирала Канариса Гансом Гизевиусом. Обсуждался вопрос смещения Гитлера законным, мирным путём. Конечно, на данный факт нужно обратить внимание, однако, следует учесть тот факт, что Вильгельм Канарис сейчас отстранён от занимаемой должности. Если Гизевиус работает от имени опального шефа, то данные переговоры обречены.
– Лаврентий, – Сталин повернулся в сторону Берии, – Нужно Молотову дать задание продумать письмо Рузвельту по поводу некорректного поведения его некоторых государственных служащих. В уважительной форме. Недопустимо, чтобы сейчас, когда мы, наконец, объединили усилия, за нашей спиной велась грязная работа. А вы, товарищ Фитин, подумайте, каким образом можно сообщить в ставку Гитлера о готовящемся покушении. Мы готовим в ближайшие дни сокрушительный удар, и намерены к концу сорок четвёртого года дойти до Берлина. И даже дальше. А потому, мы бы хотели видеть на скамье подсудимых
