за страну как черти, чего не скажешь о сынках и зятьках нынешней политической элиты, которые если не в Швейцарии и Англии отсиживаются, то в офисах транснациональных корпораций. И вот Брежнев решил сделать подарок однополчанам, многие из которых были ещё в силах. Страна по сути до сих пор пляшет под настроения царя-батюшки, ничего не меняется. Что он скажет, то и будут праздновать. Тогда были живы многие ветераны, кто в тридцать-сорок лет попал на фронт и сумел там выжить, потому что армия была пройдена до войны. А довоенная Красная армия сильно отличалась от послевоенной Советской: там реально учили воевать, потому что были живы кадровые боевые офицеры, ветераны Первой мировой и Гражданской, выпускники ещё императорской военной академии Генштаба, которых пока не репрессировали. Там даже дедовщины не было, такая культура царила, туда не брали зеков, наркоманов и прочих неблагонадёжных. Это были настоящие фронтовики, а не как сейчас тягают стариков, родившихся в сорок первом или даже в сорок пятом: «Расскажите, дедушка, как вы нашу страну отстояли». Что там младенец может помнить? Да и не слушает уже никто, что они там говорят, как по заученному.
– Мне иногда кажется, – призналась Ульяна, – если бы сейчас реальные ветераны войны ожили, они бы нас убили.
– Конечно, если бы увидели пьяную молодёжь повсюду, беспризорников, молодых мамаш, которые катят коляску с ребёнком и при этом курят и матерятся. Увидели бы, что мы до сих пор живём не при коммунизме, а ухнули вообще непонятно в какую эпоху, сидим в аварийных халупах, ходим по аварийным дорогам, половина населения нигде не работает, у многих нет нормального образования. Фронтовики – народ боевой, настоящие рубаки, а тогда им было лет по шестьдесят. Современные ветераны, которым под сто, уже не могут постоять за себя. Им сунут в детскую ладошку по гвоздичке, усадят на трибуну: заслужил. Надо было для них что-то делать, когда они ещё молодыми были, а не дёргать теперь больных и старых. При Сталине День Победы вообще не отмечали, потому что советское правительство понимало, что победой это можно назвать весьма условно, когда страна вышла из бойни с такими потерями. В Кремле разумно решили, что лучше не теребить тяжёлые раны, а то население наваляет по шапке за такую «победу», когда многомиллиардные убытки и десятки миллионов погибших. Генсек настолько увлёкся истреблением оппозиции в конце тридцатых годов, что в расход были пущены лучшие кадры армии, талантливые военачальники. Некому было солдат в атаку вести, никто не знал, как это делать правильно, оттого такие потери. Ставили студентика какого-нибудь, наспех обученного, куда бежать и что кричать, а он всё забывал при первом же обстреле, терял сознание от ужаса, солдаты сами как-то перебивались вообще без командиров – это во многих мемуарах отражено. Когда теперь скулят, что «они погибли ради нас» – это кощунство, за которое надо бить в морду, потому что на войне не должно быть таких потерь, если воюет богатейшая страна мира, у
