с дивана в ответ. Потому что любовь перестала быть ценностью – лучше диван купить, а к нему телевизор с холодильником. Любить кого-то могут только спьяну, чтобы очнуться в чужой постели, которая ничем не лучше супружеской, а потом плестись в ЗАГС «как честный человек» с этой, которая ничем не лучше той, что уже прошла через это. Режиссёр мог бы назвать своих героев Джон и Мэри или Катрин и Ханс, но он русский и даёт им русские имена, хотя ситуации, которые он показывают, актуальны для любой нации. А ура-патриоты беснуются: «Так обосрать русских ещё никому не удавалось!», не замечая сути. Если они увидят такой же сюжет из жизни китайцев или африканцев, то самодовольно хмыкнут: «У этих нехристей всё ни как у людей». К чему метать бисер перед свиньями, когда публика-дура «хотит», чтобы было весело и смешно про любовь-морковь с обязательной свадьбой в конце? Чтобы ржака была и прикольно, а тут создатели посмели не учесть, чего вашей светлости хочется. Искусство понимают в стиле «чего изволите?». Так и пишут: «Пошто клевещуть? В нашем захолустье такого нету!». Эти одноклеточные уверены, что любой фильм именно про них снят, поэтому несоответствия сразу на свой счёт принимают.
– Странно, что так пугаются «депрессивных» работ Звягинцева, – подхватила его жена, – когда их раз-два и обчёлся, а так экран завален оптимизмом в духе голливудского хеппи-энда на фоне российского лубка, где всё в мармеладе и шоколадом полито. Этак можно Тургенева с Чеховым запретить: они оклеветали золотой век русского дворянства. Толстой тоже руку приложил в описании тяжёлого положения простого народа, который смел бедствовать при канонизированном теперь царе-батюшке. А Достоевский какую подворотню описывал? И он не деревню описывал, а столицу, обедневших дворян и разночинцев, слабых потомков патриархальной Руси, которые так и не смогли благополучно «въехать» в капитализм по причине устаревшего воспитания, которое не работает в новых условиях или даёт совершенно обратный эффект. Говорят, что сейчас нет писателей такого уровня, как Толстой и Достоевский, но я видела один блог, там доказывают, что писательство само по себе устарело, потому что нынче мало кто читает, и современные Толстые ушли на телевидение, потому что его смотрят миллионы. Приемниками русских классиков называют современные ток-шоу, которые рассказывают о той же Катюше Масловой и Анне Карениной, да и Раскольникову с братьями Карамазовыми там место найдётся. И заметьте, сколько поклонников у данного формата, который приносит его создателям хорошие деньги. Однако, никто не кричит, что они «Родиной торгуют и поливают грязью собственный народ». Есть и противники, но популярность значительно выше. Почему? Почему Звягинцеву нельзя, а Малахову можно показывать этот распад, словно у него выкуплена лицензия на оборот человеческих помоев в твёрдую валюту? Один известный артист сравнил российские ток-шоу с туалетной бумагой, которая всегда будет пользоваться бо́льшим спросом, чем рукописи Достоевского. Но ему
