жёлтого дыма.
Медведь попятился, и дом осел ещё больше, просто разваливаясь на части. Я бросился к окну и буквально выпал на сухую осеннюю траву.
Он вывалился наружу в дыму. Шерсть на лапах горела, в пасти, на просыпавшихся опилках, плясало пламя. Я рванулся к нему, полоснув мечом мохнатый бок, и ткнул в сухую, полную опилок рану пылающую головню факела.
Он горел быстро, очень быстро. Передние лапы, подожжённые ещё в доме, и так уже почти перегорели. Он упал на спину и принялся кататься по земле, пытаясь загасить огонь, но только сильнее запылало брюхо.
Я стоял и смотрел на этот погребальный костёр, навсегда упокоивший огромное, сильное животное. Собирался дождь, и я надеялся избежать лесного пожара.
Первые капли упали передо мной, потом на мой разгорячённый лоб. Рука разжалась, изогнутый, потускневший, мой меч упал на ржавые листья. Я со стоном присел и поднял его. Он весил как целый мир.
Темнело, и я нигде не увидел Шивера. Впрочем, он уже не слишком заботил меня, мне нужно было вытаскивать Хенн. Липа оставалась на опушке, и у меня был маленький шанс добраться до неё. На то, что вернётся конь Хенн, надежды было и того меньше.
Но как только я сделал шаг к дороге, худая высокая тень отделилась от ствола ближней осины.
Усталость и злость одновременно сдавили мне горло, как проклятая верёвка.
– Шивер, – сказал я. – Уйди прочь.
– Ты гонялся за мной только для того, чтобы прогнать подальше? – Колдун положил руку на рукоять клинка, который носил у пояса, и двинулся ко мне. Я отступил на шаг, одновременно чувствуя спиной жар пламени и лицом – прохладный ветер наступающей ночи. Рыжие отсветы и синие тени делали черты его лица зыбкими и неуловимыми.
Дальше я отступать не стал.
– Там умирает Хенн. Помоги мне или дай мне пройти.
– О, её так зовут? Дурочка, думала, что я не заметил её там, на поляне. Это её кабан постарался?
– Надеюсь, Данце снесёт тебе голову, – ответил я. – А теперь уйди.
– Извини, парень, – сказал Шивер. – Я немного приврал, когда сказал про Данце.
Я закусил губу.
– Так чего ты бежал, как от огня?
– Вообще-то мне сюда и нужно было, – сказал он. – Здесь вечно бродят охотники, а, как ты знаешь, куски животных мне очень подходят. А чучельница – вообще удача.
– Заткнись, – попросил я.
– Ну почему? Вполне справедливо, – сказал Шивер радостно. – Ей, значит, можно убивать кабана, а кабану её – нет?
– Это сделал не кабан, – ответил я, чувствуя, как мой голос дрожит от негодования. – Это сделал ты.
– Вас становилось как-то слишком много.
– А зачем ты соврал мне? Про Данце?
– Чтобы ты погнался за мной, – сказал Шивер. – Тракт – место проезжее. Нужно было заманить тебя сюда.
– Зачем?
