другой факультет и у вас можно поступить. Тот же железнодорожный есть. Поэтому вывод сам за себя напрашивается, – с этими словами он свесил ноги и спрыгнул.
Я мельком скользнула взглядом по его лицу. Ничего себе дядька! В груди ёкнуло, а в животе запорхали бабочки. Красивый. Брюнет с голубыми глазами. У меня аж дух перехватило. Это что специально? Я о таких только по ночам и мечтала. Даже его сонливость показалась милой, а небритый подбородок придавал шарма. Меня вдруг охватило непонятное состояние. Руки и ноги словно перестали слушаться, а мир сузился до небольшого клочка салфетки, лежащей на столе. Я почувствовала аромат его тела. Парфюм и лёгкий, кисловатый запах пота с ароматом табачного дыма. Господи! А может я влюбилась?
От шальной мысли стало смешно, и я не удержалась.
Собственный смех показался мне ехидненьким и мерзким.
– Извините, – пролепетал попутчик и смущённо провёл по торчащим в разные стороны волосам.
Я поняла, что он решил, будто я смеюсь из-за его внешности.
– Я просто подумала, что вы как ясновидящий, – выдала я и тут же поняла, что сморозила несусветную глупость.
– Почему? – Он уставился на меня удивлённым взглядом.
Надо было продолжать, что говориться «тупить», и я продолжила, с ужасом понимая, что сейчас выдаю свою безграмотность и неумение даже поддержать разговор.
– Ну, угадали сразу, куда еду, – промямлила я.
– Э-ээ, – протянул он, и удивил ещё больше: – Так я сам работаю в индустрии кино. Вот ездил в ваши края выбирать фактуру. Готовимся снимать новый фильм.
– Про что? – спросила я оторопело.
– Про провинциальную девочку, которая поехала покорять Москву.
«Это про меня, – подумала я сходу. – Только надо поменять девочку на дурочку» – и снова прыснула со смеху.
– Так, – протянул он и оглядел себя. – Ночью, вроде как, мне некому было подрисовать усы…
С этими словами мужчина встал, взял полотенце и вышел. Едва за ним закрылась дверь, я вскочила со своего места. Сначала дёрнулась к сумочке. Потом рука потянулась к двери. Я толкнула её настолько, чтобы увидеть зеркало целиком. Поезд как раз стал набирать ход. Вагон шатало из стороны в сторону. Я приблизилась к зеркалу, чтобы получше разглядеть своё отражение, как вскрикнула от того, что дверь отлетела в сторону, и прямо перед моим лицом возникло лицо моего попутчика.
– Ой! – вскрикнула я.
– Ух! Извини! – попросил он прощения и тут же поправился: – Те!!!
– Можно на «ты»! – выпалила я.
Он встал на полки ногами, взял сверху какой-то пенал и снова вышел.
– Чёрт! – вырывалось у меня.
Я достала косметичку и стала спешно подводить глаза. Они были у меня не выразительными при таком освещении. К тому же по утрам, веки слега припухшие. Надо было постоять в проходе, прогуляться на стоянке по перрону, а я нежилась на полке, да сообщения бессмысленные слала всем кому не попадя. Вернее тем, кому, так же как и мне,
