успокойся. На нем сейчас там вся семья, ему некогда теперь себя грызть, будет все хорошо. Тут недельку поживи, мы тебе все покажем, расскажем, вместе все обмозгуем, а там я освобожусь, с тобой и съездим домой за всеми – предложил Федор.
– Твоя правда, – сказал Иван, – нам сейчас строителей ох как сюда надобно. Не боись, Павел, с Богом наша нигде не пропадет! Все будет хорошо! Мужики! Я только сейчас понял… Белый, Красный и Черный, стоят перед глазами, на их фоне Виталий Юрьевич и не запомнился, а? Только и можно сказать, юрист. Вот ушлый «жук». Федька, ты в разведке служил, опиши его.
– М-м-м, рост могу показать, когда на него смотрел, шрам на шее тянуло, а остальное.., слушай, действительно и сказать нечего, серое пятно – прогудел тот.
– Батюшка, как все происшедшее объяснишь…
– Закон… М-д-а! В Афгане солдат с Рязанщины был, как возьмет бинокль, смотрит и ворчит, «всех бы гадов задушил» (даже если видел женщин и детей), его всегда один офицер останавливал, «молчи», бесполезно… Так вот, когда тот был в карауле, его задушили, хотя двух других часовых убили ножом в спину. – и Федор прошептав молитву, перекрестился.
– А как же юрист? – не унимался я
– А что он… Давайте думать и отвечать каждый за себя, а с ним Господь сам разберется, я так думаю. Согласен!
– Да! – закивал я головой.
– Ну, залетная, пошла, в конюшне спать будешь – прикрикнул Иван.
– А что было дальше, здесь?.. – спросил я через пару минут.
– Полина меня выходила, источник помог, да молитвы всей деревни. Потом женила на нашей новой фельдшерице, русская, переехала из Грозного. Если б не бабуля, я бы не отважился и подойти… За два месяца до ее смерти стал священником. И остались думки у нее об вас, до последнего просила Господа, чтоб он Петра и Павла нашел и к нам в деревню привел… Очень радовалась, что дожила до времени, когда в райцентре стали восстанавливать женский монастырь, коему принадлежит скит… Мы как раз занимаемся, чтоб все, чем владел монастырь в городе, отошло опять ему, а потом и скит на очереди, мы и сейчас там кое-что делаем на его подворье… А с соседской деревней решили поднять артель по валянию валенок, это у нашего Степки такая мечта была. С Божьей помощью, думаем все получится – закончил Федор.
Своё недельное пребывание в деревне я опишу так —
Я там косил, я там пахал, пни корчевал и валуны таскал,
Стругал, пилил, дрова рубил. Я валенки валял,
Корову и козу доил, и печку русскую белил…
Я отдыхал душей, и сердце не болело,
Я отдыхал душей, и отдыхало тело…
Я думал, «там изба кривая», а оказалось – «там кусочек рая»…
Честное слово, некогда стихи не писал, а тут… А, главное, я исповедался и принял Святое Причастие. И крест теперь есть у меня на груди. Что-то во мне поменялось, стало светлее жить, внутри меня что-то расцвело, душа моя пела. Спасибо, Господи! Спасибо, бабушка Поля! Спасибо, мужики!
