коляски.
– Вот. Вдыхайте, – она протянула ему трубку с прикрепленным к ней баллончиком. – Там остался еще один.
На мгновение мне показалось, что стена позади решила поучаствовать в беседе. Совершенно никаких эмоций. Серый лист на сером столе в серой комнате – примерно в таком месте я очутился, услышав этот голос. Даже моя учительница из средней школы говорила с большим энтузиазмом, чем она, а ведь та была немой. До сих пор не пойму, почему ее вообще взяли на эту работу.
Рассмотрев еще разок вечно недовольного толстяка и совершенно безжизненную девушку, я многое для себя прояснил. Другими словами, я стал понимать или скорее вникать в жизнь сиделки. Каждый день возиться с этим бочонком на колесиках, кормить его, одевать, «мыть». Тут у любого пропало бы желание выражать хоть что-то, кроме апатии. Признаться, на ее месте я уже давно бы оставил его в каком-нибудь кафе под присмотром наивной официантки и ушел восвояси.
– Ты бы воздух поэкономил. Нам тут еще долго торчать, – выдал стоящий в углу старикан, походивший на детектива из сериалов про девяностые.
Толстяк промолчал, раз за разом нервно вдыхая содержимое баллона. А «детектив», видимо, чтобы раскалить ситуацию до предельной точки, достал сигареты и закурил.
– Затушите, пожалуйста, сигарету, – попросила сиделка.
Не знаю, почему, но старик на секунду вздрогнул, как если бы в душе по ошибке включил холодную воду, и, молча кинув сигарету на пол, раздавив ее носком туфли.
На морде толстяка растянулась улыбка типичного злодея из диснеевских мультиков. Он прекрасно понимал, что надежно спрятан за щитом сиделки, но все равно помрачнел, когда старик почесал щетину рукой в перчатке.
Я забился в один из углов и пытался привлекать к себе как можно меньше внимания. Не хватало еще, чтобы эти двое включили меня в свои брачные игры. Надежда оставалась только на Джорджа. Паренек ростом примерно с кухонный стол в майке c AC/DC на груди вызвался помочь. Никакого жребия не было, более того, никто даже не собирался ничего обсуждать. Он сам гордо поднял палец вверх, указывая на люк, и попросил его подсадить. Встал на плечи детектива и, с рывком оттолкнувшись, взобрался на крышу лифта. Достав из своего рюкзака спортивные штаны, перемотал штанинами обе ладони и, запрыгнув на трос, как на канат в школьном спортзале, полез по нему вверх. В этот момент я вспомнил себя в его возрасте и почесал живот. Стало немного стыдно.
У каждой двери он зависал и, обвив обеими ногами трос, начинал долбить в нее что есть мочи, крича во все горло, есть ли там кто живой. Получив в ответ молчание, Джордж продолжал подниматься все выше, пока не пропал из виду в тени шахты. Некоторое время до нас доходило эхо его голоса, но потом даже оно пропало. После недолгих размышлений я пришел к выводу, что если бы он сорвался, мы бы узнали об этом первыми. В этом случае его тело попросту размазало бы по крыше. Так что либо
