как тихо начинает говорить о Слове Божьем брат Василий.
И как потом, этот его голос, словно спустившийся с небес глас Божий гремит как гром в небе поражая слушателей своей яркостью и убедительностью в вере в любовь Господа и призывающего любить ближних.
– Это о нас сказано в Писание: – говорит брат Василий, – «Вы – наше письмо».
Мы – письмо Божие для этого мира. И мы свидетели любви Божьей!
3.
Январь 1943г. Деревня Р. Белоруссия.
Йозеф фон Гравиц, гауптштурмфюрер СС, был недоволен. Вместо обещанного отпуска, он вынужден был, по указанию своего командования, контролировать очередную акцию отряда из батальона Дирлевангера по уничтожению партизан.
И ему было неприятно, что он, барон фон Гравиц, должен общаться со всяким сбродом из батальона, сформированному, по слухам, из бывших уголовников. И, укрепленный ныне, тем же, еще меньше привлекательным, местным контингентом.
Никаких партизан конечно не было. Кому взбредет в голову соваться в лес. А с пособниками нет проблем. И вот они, в очередной деревне пособников. Тут фон Гравиц конечно отметил, наконец – то научились работать, спокойно и без лишнего шума. Да и население деревни, словно наслышанное о бесполезности сопротивления или бегства, практически безропотно медленно проходит мимо строя оцепления в колхозную конюшню на окраине. По мере приближения людей этот строй сужался все плотней и вот, наконец, показались и последние люди.
В ожидание, когда они подойдут, фон Гравиц, рассказал стоявшим рядом офицерам о том, как еще до войны он побывал в России, и видел в одной из церквей Ленинграда удивительную икону. Вначале он думал, что это просто пустая рама и прошел мимо. Затем он вдруг увидел, как одна почтенная русская фрау поставила перед этой рамой свечку. Вернувшись, он обнаружил в раме, прекрасное изображение отрубленной головы Иоанна Крестителя на блюде, которая, отображалось только тогда, когда перед ней ставили свечу. И он, фон Гравиц, вовсе был бы не против, если такой вот трофей, пополнил его коллекцию. Но где сейчас Ленинград и где они?
Офицеры сочувственно качали головой, зная родовую набожность семьи фон Гравиц и страсть барона к коллекционированию старинных икон.
Барон же заметил, как, слушая его, офицеры поглядывали куда – то вправо за его спину. И, прикуривая сигару, он как бы случайно повернулся в эту сторону, но ничто не привлекло его внимания. Он уже хотел, было вернуться к прерванному разговору с офицерами, как увидел недалеко отсюда ребенка, который бежал в сторону леса, проваливаясь в сугробы, отчего голова ребенка то появлялась, то исчезала. Это была девочка лет шести – семи и ее ярко – красный платок, мелькал в снегу.
Фон Гравиц повернулся к офицерам и продолжил разговор.
Хлесткий, одиночный выстрел прервал его на полуслове.
Сомнений не было, стреляли туда, куда офицеры вновь обратили свои взгляды. Барон обернулся и увидел завалившейся на сугроб
