Ведь я не замечала, как тону. – Она посмотрела на брата очень болезненным взглядом, искренне надеясь, что он даст ей ответ.
Роман молчал, не зная и даже не думая, что ответить.
– Нас всю жизнь учат. Учат всему, кроме того, как быть одному. А знаешь, что самое страшное?
Брат пожал плечами.
– Самый ужас в том, что я не знаю, как объяснить это Тому. Если бы не моя глупость, я бы вообще не позволила бы ему явиться в этот мир…
– Что ты имеешь ввиду? – нахмурился Роман.
– Ты видел ту компанию, ты смотрел на них с презрением, отвращением, понимая, на что способны эти ублюдки в том случае, когда их прижмут к стене. Ты знаешь, на что способна я, когда мне не хватает на героин. Но скажи мне, кто виноват в том, какими мы стали?
Роман внимательно посмотрел в глаза сестры, которые внушали лишь вопросительную интонацию, без капли оправдания.
– Но если мой сын станет таким же, я буду винить себя, так как знаю, что могла это исправить.
– Теперь ты понимаешь маму. – Строго сказал Офелии брат, позаимствовав у неё сигарету.
– Я не понимаю, зачем наши матери так рисковали, приводя нас сюда, в этот ад.
– Она надеялись, что мы их не разочаруем.
– Ты намекаешь на меня? Слушай, я каждый раз разочаровываюсь, и не только, в себе, когда даю засунуть в себя очередному ублюдку. Ты действительно всё ещё пытаешься донести до меня, что я есть разочарование в глазах матери? – Офелия начинала кричать.
Роман проигнорировал её вопрос.
– Я попросила тебя приехать за Томом. Пожалуйста, – Офелия взяла брата за руку, – постарайся научить его одиночеству.
Тут брат резко повернул на обочину:
– Ты решила с помощью меня избавиться от сына?
На глазах Офелии опять наворачивались слёзы. Сдерживая рыдания, она хаотично ощупывала его руки.
– Послушай, я не…
– Нет, это ты послушай, я не позволю тебе отступать от собственного ребёнка. Я приехал сюда, я согласился помочь, но ни за что не стану оправдывать тебя перед ним. У него есть шанс, как и у каждого из нас, и вся твоя чушь, что, возможно, заставляет тебя думать о том, что ты не виновата, ничего не стоит, и я тебе скажу, что во всем происходящем в жизни человека виноват только человек! Можешь сколько угодно выгораживать себя перед собой же, но…
В этот момент Роман остановился. Что-то внутри переклинило у него, он замолчал. Гнев быстро пропал с его лица. Он медленно вышел из машины и, опёршись спиной на дверь, спустился на землю.
Из машины послышался дрожащий голос Офелии:
– Рома, я наркоманка! Какая из меня мать, какие у него шансы, о чём ты говоришь? Неужели ты желаешь ему того же, что светит каждому ребёнку, выросшему в этом дерьме? Я говорю так не потому, что пытаюсь от него избавиться, а потому, что пытаюсь избавить сына от меня…
Она медленно вылезла из джипа, обошла капот и присела радом с ним. Сильно
