слегка наклонять голову вниз и смотреть исподлобья, особенно, если что то не нравилось в вверенном ему машинном отделении. Бык чувствовал машину, как доктор слушая больного, определял болезнь, знал каждый болтик, сам показывал молодым матросам как и где надо смазывать механизмы, какой шланг или трубку стоит поменять, а к каким без мичманов даже не прикасаться. От всех начиная с младших офицеров до матросов требовал соблюдения порядка и регламента в обращении с машиной и ненавидел халатность.
Он стоял на площадке возле первого дизеля и не наблюдал вахтенного, а стрелка давления основного редуктора приближалась к красному сектору, его лицо начало багроветь, а глаза наливаться кровью.
Отслуживший полтора года, большую часть из них в машинном отделении и трюмных палубах, изучая матчасть, старший матрос Дима Кульнев, подтачивал на наждачном круге крюк акулоловки, в «яме»*, как обычно стоял шум от работающего многотысячного табуна лошадей, но даже сквозь этот шум он услышал рёв Быка и отбросив крюк, пулей взметнулся по трапу на второй ярус к дизелям. Подбежал к командиру и стараясь не глядеть в глаза Быку, прокричал:
_ Вахтенный, старший матрос Кульнев.
_ Это что?, – палец Быка упёрся в манометр,
_ Что?, сукин сын! Ты на вахте или где?
Кульнев в два прыжка очутился у обратного клапана, крутанул на два оборота, сбросил заслонку и прикрутил клапан компрессора. Давление начало выравниваться.
Бык оценил знание и быстроту матроса и пригрозив пальцем, сказал:
_Ну, Кульнев, ляжем в дрейф, чтоб здесь сидел, … ещё такое повториться шкуру спущу!
_ Пронесло, – пробормотал Дима, глядя вслед удаляющемуся «деду».
На следующий день корабль пересёк винную параллель* и когда перед обедом пробили шесть склянок, по всем палубам и кубрикам прозвучал бодрый голос старпома: «Корабль лёг в дрейф, вахта только у действующих механизмов, дежурным заступить на дежурство, команде отдыхать!»
Тропическое солнце било с небес и накрывало надстройки и рубки боевого корабля, на верхние палубы как тараканы из щелей, осторожно вылезали усатые офицеры, уже переодетые в тропичку, матросы, стайками, кто в робе, кто в шортах, галдя и радуясь, внезапному отдыху, растекались по кораблю. На вертолётной палубе связисты начали устанавливать волейбольную сетку, на полубаке трюмачи* с боцманами чистили и готовили к наполнению бассейн, большая масса матросов, раздевшись по пояс, просто слонялась без дела, подставляя свои телеса знойному солнцу. Шкафуты и корма наполнялись рыбаками, офицеры, раскручивали спиннинги, «сундуки» забрасывали маленькие сетки в надежде вытралить хоть что-нибудь, Кульнев с Ковбоем тащили на ют акулоловку.
Два месяца назад его земляк, старшина боцкоманды Губин, перед сходом на берег, в парадке, зашёл к нему в кубрик и позвал:
