волнуйся, Берт, мне так просто лучше думается.
Берт каждое утро приносил поднос с едой и ставил его на маленький столик возле окна в гостиной.
– Сегодня выходной, отец приготовил, – кивнул он на поднос.
– Ага…
– От этих вечных сообщений от Марьяны телефон стал быстро разряжаться! – посмеялся Берт. – Отец сказал, что мама звонила, до меня не дозвонилась, вот позвонила ему.
– Что говорит? – задумчиво поинтересовался Велибор.
– Да, ничего, спрашивала, как тебе здесь нравится. Отец сказал ей, что всё хорошо, что у тебя немного едет крыша, но она у тебя всегда едет, так что всё в порядке.
– Понятно, передавай ей привет…
– Может, ты тоже приобретешь себе телефон? Полезная вещь, знаешь ли! Про компьютер я молчу…
– Да нет, спасибо, мне и так нормально.
– Браво, Велибор! – Берт хлопал в ладоши. – Двадцать первый век, а ему и так нормально!
– Ага…
– Этот шарф, наверное, прирос к тебе? На улице плюс двадцать, солнце печет!
– Ага…
Возникло долгое молчание.
– Как самочувствие у дяди? – поинтересовался Велибор.
– Хорошо… неплохо, неплохо для человека его лет, страдающего ревматизмом!
– Как Катарина? Что с ней происходит?
– Да ладно тебе, вы же не родственники! Она тебя не видела много лет, а ты за это время похорошел, возмужал!
Берт надул губы, насупился и сжал кулак, изображая борца. Велибор, хмыкнув, отвернулся.
– Шучу я, конечно, – поспешно заметил Берт. – Мне это тоже не нравится. Пройдет у нее, не переживай! Слушай, а если серьезно, то о чем столько можно думать? Так и спятить недолго…
– Я уже спятил, – грустно вздохнул Велибор. – Вот думаю над тем, как из этого выбираться или как это применить можно.
– Перестань!
– Берт, ты же помнишь про ту мою встречу в парке? Ты должен понимать, что мне нужно быстрее что-то придумать.
– Я понимаю, но в любом случае сейчас у тебя обычная депрессия, которая скоро пройдет. Не нужно делать из мухи слона! Ты не спятил! Я в это не верю! – Берт покачал головой. – Поеду с ребятами в бар смотреть, как играют «Ловчен» и «Зета».
– Поезжай, Альберт, посмотри, – вздохнул Велибор. – Футбол – всему голова.
Берт ушел, осторожно прикрыв за собой дверь. Велибор смотрел вслед брату.
– Конечно, не веришь, – сказал он в тишину, – в это тяжело поверить, тебе же не хочется, чтобы это оказалось правдой.
Через несколько секунд из-за двери раздалось глухое тарахтение старой машины Берта, которое вскоре стихло вдали.
«А может, написать о неверии, – подумал Велибор, – это еще хуже, чем непонимание. Я не о таком неверии, когда кто-то не верит в фей, домового или лешего. Я о том, когда ты чувствуешь в себе силы что-то создать, а кому-то
