это благословением. Но она волнуется, что вот уже четыре года не беременеет. Вот такие дела.
– Она еще молода, – уверенно сказал я. – Тебе сколько, чуть за тридцать? А она еще моложе. У вас есть время.
– Но у нее было два выкидыша… – Он умолк и уставился на тень в углу. Пес у его ног заскулил и посмотрел на меня с укоризной. Дьютифул наклонился и погладил его. На минуту мы все затихли. Потом, явно меняя тему разговора, король кивком указал на Чейда. – Он тонет, Фитц. Что нам теперь делать?
Нас прервал стук в дверь. На этот раз я поднялся и отправился открывать. Вошел паж, неся поднос с едой. За ним еще трое, один нес графин теплой воды, тазик и полотенца, другой – бренди и чашки. Последней, немного пыхтя от натуги под тяжестью столика, вошла девочка. Дьютифул и я молча ждали, пока нам подготовят трапезу и воду для умывания. Пажи построились, дружно поклонились и подождали благодарностей Дьютифула, прежде чем уйти. Когда дверь закрылась, я взмахом руки указал на столик. Гонец уже был у своей миски и шумно лакал.
– Поедим. Попьем. И попробуем опять, – сказал я королю.
Так мы и сделали.
Глубокой ночью, при свете свечей, я намочил тряпицу и увлажнил губы Чейда. Теперь я чувствовал себя так, словно совершал бдение у смертного одра. Я давно забросил поиски отдельного слова и просто завел с ним длинный разговор обо всем, что помнил с той поры, когда он учил меня быть убийцей. Меня постепенно унесло с рассказа о том, как он учил меня смешивать яды, к нашей сумасбродной поездке к Кузнице. Я прочитал наизусть несколько учебных стишков о целительных свойствах растений. Я вспомнил наши ссоры, а еще минуты, когда мы были наиболее близки, все еще надеясь, что случайное слово окажется ключом. Ничего не сработало. Дьютифул бодрствовал вместе со мной. Другие появлялись и исчезали на протяжении ночи, входя и выходя из комнаты, точно тени, движущиеся вместе с прохождением солнца. Олух посидел с нами немного, бестолково предлагая слова, которые мы уже опробовали. Неттл наведалась в старый кабинет Чейда и перерыла свитки и другие предметы на его столе. Принесла их нам, чтобы изучить. Ни один не дал зацепки. Напрасные часы сдирали с нас надежду, как пропитанную гноем повязку с незаживающей раны. Мой робкий оптимизм сменился желанием, чтобы все закончилось.
– Названия растений мы пробовали?
– Да. Помнишь?
– Нет, – признался Дьютифул. – Я слишком устал. Не могу думать о том, что мы попробовали, а чего не попробовали.
Я положил руку Чейда на медленно вздымавшуюся и опускавшуюся грудь старика и перешел к столику, где в беспорядке громоздились предметы с его рабочего стола. Наполовину сгоревшие свечи озаряли свиток о том, как вложить сообщение в камень с помощью Силы, свиток об изготовлении сыра и старый пергамент о предсказании будущего по изображению в миске с водой. Вдобавок к этому имелся брусок камня памяти, чистый от каких-либо воспоминаний или сообщений, сломанное лезвие ножа и винный бокал с засушенными цветами в нем. Дьютифул встал и
