внимания на гусиную кожу, пупырышки которой выступили на теле. Он начал тихо повторять свое имя, считая в уме каждый раз.
Дэниел Джадд Дэниел Джадд Дэниел Джадд Дэниел Джадд Дэниел Джадд…
Как учила книга, он остановился на девяносто девятом повторении и открыл глаза. Пламя свечи слегка колыхалось сквознячком, тянувшим от окна. У него кружилась голова, и он плохо понимал, где находится, но чувствовал, как в нем растет сила. Он подошел к кровати и вытащил из-под нее черную книгу; для уверенности он еще раз прочел ее название, напечатанное странным шрифтом: «Великий Гримуар магических обрядов и церемоний».
Дэниел открыл книгу на заранее отмеченном месте и громким шепотом стал читать вслух:
Я проклинаю тебя единожды,
Я проклинаю тебя дважды,
И три раза, и четыре, и пять, и шесть;
Я проклинаю тебя семь раз
И затем опять семижды по семь раз.
Будь проклята! Будь проклята!
Моя сила проклинает тебя,
Моя сила зачаровывает тебя,
Ты вся во власти моего заклятия.
Будь проклята! Будь проклята!
Встав на стул, он снял со шкафа коробку и опустил ее на пол. Из нее он извлек чулок своей матери и ее фотографию. И то и другое он положил на черную ткань перед свечой. Обратившись к другому разделу книги, где он оставил бумажную закладку, Дэниел поднял свечу и, снова бормоча слова проклятия, дорожкой расплавленного воска со всем старанием воспроизвел символ перевернутого креста, изображенный на странице, – сначала на чулке, а затем на лбу фотографии матери.
Теперь, как того требовала книга, предстояло трижды позвонить в колокольчик. Но ему пришлось проигнорировать это указание: он лелеял надежду, что обряд сработает и без него. Вернувшись на стул, он опустил коробку из-под пирожных с дырочками, которые он провертел в крышке.
Дэниел осторожно, на пару дюймов, приподнял крышку и заглянул в коробку.
– Привет, мой маленький друг, – прошептал он. – Как ты? В порядке? Ну, ты молодец!
Два испуганных глаза блеснули ему в ответ. Его уже однажды укусили, но он не испытывал злобы к своему обидчику.
– Успокойся и ничего не бойся, я просто собираюсь тебя вытащить. Я люблю тебя, честное слово! – Он натянул на руку толстый шерстяной носок, снова приоткрыл крышку, сунул туда руку и крепко ухватил кролика.
Тот стал отчаянно дергаться и извиваться, и Дэниел едва не уронил его.
– Расслабься, приятель, мы же будем хорошими друзьями, ты и я, мы точно будем!
Не стоит убивать это создание! Оно должно оставаться в живых, подумал он, поглаживая по головке, чтобы успокоить его. Он поднес кролика к окну и теперь держал над чулком своей матери, разложенным на черном полотне. Дэниел снова шептал эти самые важные слова и, глядя на фотографию матери, собрался изо всех сил.
Будь проклята! Будь проклята!
Моя сила проклинает
