если взять близнецов-славян и кастрировать одного из них, он несомненно станет более умелым, будет обладать «более живым умом и умением вести разговор», чем его брат, который останется невежей и глупцом и будет проявлять признаки врожденного простодушия славян.
Считалось, что кастрация может очистить и улучшить ум славянина[560]. Однако как отмечал все тот же автор, этот метод не срабатывал на «черных», чьи «природные способности» только ухудшались после операции[561]. Масштаб трафика славянских рабов был столь велик, что даже повлиял на арабский язык. Слово евнух (ṣiqlabī) происходит от этнического термина, имеющего отношения к славянам (ṣaqālibī).
Мусульманские торговцы были очень активны в Средиземноморье. Мужчины, женщины и дети свозились со всей Северной Европы в Марсель, где был оживленный невольничий рынок. Иногда рабов передавали на второстепенные рынки, например, в Руан, где живой товар из Ирландии и Фламандрии продавали третьим лицам[562]. Рим был еще одним ключевым центром работорговли, хотя многие и находили это отвратительным. В 776 году папа Адриан I осудил продажу людей как скота и обрекание мужчин и женщин на продажу «отвратительным сарацинам». Некоторые из них, как он утверждал, поднялись на борт корабля по собственной воле, «не имея другой надежды на выживание» из-за голода и ужасающей нищеты последнего времени. Тем не менее «мы никогда не опускались до таких постыдных поступков», как продажа христиан, писал он, «и Господь запрещает нам это»[563]. Рабство было так широко распространено в Средиземноморье и арабских странах, что даже сейчас самые обычные приветствия между людьми имеют отсылки к работорговле. По всей Италии, когда люди встречаются, они говорят друг другу «скьяво», на венецианском диалекте, или «чао» – более распространенный вариант. И это слово изначально означало вовсе не «привет», а «я твой раб»[564].
Некоторые считали, что пленение христиан и продажа их мусульманским хозяевам непростительны. Одним из них был Римберт, епископ из Бремена, который периодически бывал на рынках Хедебю (сейчас это место на границе Германии и Дании) в конце IX века и выкупал тех, кто исповедовал христианскую веру (но только их)[565]. Такую чувствительность разделяли далеко не все. Среди тех, кого не трогала работорговля, были жители бесперспективной лагуны на самом севере Адриатики. Основу их благосостояния составляла работорговля и человеческие страдания. Именно это превратило данное место в жемчужину средневекового Средиземноморья – Венецию.
Когда дело доходило до бизнеса, венецианцы доказывали, что они могут быть успешными. Ослепительный город поднялся из болот. Город, украшенный чудесными церквями и великолепными палаццо, был построен на доходы от прибыльной торговли с Востоком. Хотя сегодня мы воспринимаем Венецию как часть славного прошлого, ее росту способствовала готовность продать будущие поколения в рабство. Венецианские торговцы присоединились к работорговле
al-Jāḥiẓ,
Там же.
Verlinden,
H. Loyn and R. Percival (eds),
В Германии раньше было принято делать то же самое, используя приветствие «Servus».
Adam of Bremen,
