покуривал в юности. Но вот однажды, вроде как случайно, попал на табачное производство, и папа лично устроил мне экскурсию по цеху, в процессе рассказав и показав, из каких материалов и химикатов теперь изготавливаются сигареты. «Табачным» это производство можно было назвать лишь номинально. Проводил отец пропаганду вреда курения или нет, но с тех пор сигаретный дым я стал воспринимать по-другому, буквально чувствуя, как он оседает внутри. Не знаю, насколько шагнули вперёд табачные технологии сегодня, но родители утверждают, что популярная в конце XX века «американская сигаретная смесь», усиленная аммиаком, – это просто детские шалости по сравнению с современными химическими коктейлями. В общем, спустя пару месяцев после той экскурсии я бросил курить, но не позабыл приятных тактильных и эмоциональных ощущений, которые даёт выкуренная под настроение сигаретка. Поэтому я отказался от сигарет, но не от табака – настоящего благородного табака, забитого в трубку либо собственноручно скрученного в душистую самокрутку. Однако такое курение представляет собой целую церемонию и суеты не предусматривает.
Людей в баре прибавилось, яблоко бы вряд ли свободно упало в этой толпе. Беспрерывно, как ужаленные, повсюду сновали официанты. Стало душно. Я решил выйти размяться и сменить обстановку. Дождь прекратился, небо просветлело, но на улицы опустилась не очень приятная, влажная дымка. Отчаявшись вдохнуть свежего воздуха, побрёл обратно, завернув по пути в туалет. Зайдя в мужскую уборную, я решил было, что ошибся дверью: там стояла Вика. Вид у неё был странный. Когда она успела так захмелеть?
– Привет. Ты что здесь делаешь? – задал я банальный до боли в зубах вопрос.
– Вот досада, я что, ошиблась дверью? – ответила она вопросом на вопрос, поправляя макияж.
Внутрь зашёл парень, окинул нас с Викой равнодушным взглядом и, как ни в чём не бывало, собрался делать то, за чем пришёл. Я мягко, но настойчиво взял девушку под руку и вывел из туалета. Та поддалась мне, и под тонкой тканью изящного чёрного платья с серой пелериной я почувствовал тепло её тела. Внезапно в мозгу пронеслась тактильная ассоциация с одним давним случаем: в посёлке, где жили родители, в гостях у знакомого фермера я держал на руках молодого кролика; зверёк представился мне круглым и пушистым, но когда поднял его, под пышной шерстью почувствовал щуплое тельце с бешено бьющимся внутри сердечком. Что-то подобное промелькнуло и сейчас. И Вика показалась мне хрупкой и беззащитной, но не как кролик, а скорее как горлица с перебитым крылом.
Алкогольное опьянение, а особенно у представительниц слабого пола, вполне можно определить как временное состояние крайней уязвимости, а здесь, по всему видно, алкоголь наложился на что-то ещё, явно негативное. Почему-то я вдруг обрадовался тому, что оказался в нужное время в нужном месте. Девушке нужна защита на то время, пока она плывёт по волнам внутреннего психологического шторма. И я абсолютно точно смогу обеспечить ей
