оценил старший механик Александр Николаевич, – Здорова. Стукните уже её чем-нибудь. Крючок нужно вытащить.
Геннадий с опаской прижал извивающуюся рыбу доской, а боцман стукнул по голове принесенной палкой три раза, а потом еще раз. Мурена затихла. Но крючок доставать никто не рискнул, зубов штук триста – просто обрезали леску.
Под одобрительный гул команды Семён Михайлович привязал ещё один крючок. Снова манипуляции по изготовлению ароматного шарика. Команда в напряжении, гадают, что за состав, раз так пахнет и кого всё-таки поймает.
Крючок в воде. Два десятка глаз следили за поплавком. Через пару минут он исчез, леска опять натянула удилище.
– Доктор, тащи. Подсекай. Нет, поводи её… – посыпались советы со всех сторон.
– Не мешайте профессионалу, – процедил сквозь зубы Семён Михайлович.
Через несколько минут на палубе извивалась белёсая, как брюхо селедки… змея солидных размеров.
– Тьфу, – доктор бросил удочку. И зашвырнув свою «секретную» банку в море, ушел к себе в каюту.
– Семён Михайлович, а как же угри, – в спину ему крикнул кто-то из команды. Но судовой врач ушел гордо и молча.
Настоящему профессионалу не о чем говорить с дилетантами, особенно, когда вопрос деликатный – рыбалка.
Назначение
Кадровик, проходя по коридору, скользнул взглядом по Гоше и скрылся в кабинете.
– А когда…?– повис в воздухе вопрос. Но дверь уже закрылась.
Георгий Лавриков уже третий час сидел перед дверью с надписью «отдел кадров». Времени, конечно, у него хватало, но …непонятно – чего тянуть. Сказали бы: да-да, нет-нет – и все дела. А тут – тайны мадридского двора: ходят из кабинета в кабинет, документы носят, на него косятся – ничего не понятно. Документы все в порядке: и диплом об окончании, и медицинская справка о прививках для тропиков, и характеристика… – всё имеется. Что ж они так долго?
Гоша встал, чуть повращал торсом, благо есть чем – пловец, разрядник; прошёлся по коридору до стеклянного шкафа с кубками и дипломами. Пока шел, разглядывал себя в отражении стеклянных дверей – хорош: высокий, светлые вьющиеся волосы, «квадратный» подбородок, прямой тонкий нос и румянец во всю щеку. Нравился Гоша не только себе, но большинству знакомых девушек и многим женщинам постарше. А в довершение и белозубая улыбка, и весёлый характер – гроза женских сердец. Подошёл в стенду, висящему на стене: «Приказ номер…» – начал читать он.
– Лавриков, ты где ходишь? – из открытой двери появился кадровик,– заходи.
Гоша поспешил вернуться к кабинету. Кадровик показал рукой направо.
– Пойдём, начальник побеседовать хочет.
Гоша проследовал за кадровиком. В самом конце коридора находилась обитая темно-бардовым дермантином двухстворчатая дверь. Левый угол кабинета занимал низкий угловой диван, перед ним круглый прозрачный стол – зона отдыха, а в другом углу кабинета у окна стоял большой канцелярский стол, за которым
