происходит?! – спросила я.
– Не совсем понимаю… Видимо, старик что-то задумал… Думаю, тебе стоит к ним выйти…
Мила обернулась к нему с шипением:
– Ты что? Зачем мы тогда ее ночью спасали?
– Ну, во-первых – мы спасали не только ее, а и тебя, во-вторых – старик наверняка что-то задумал – ты же знаешь, что просто так он бы не кричал и не звал ее… Ну и в-третьих… Я думаю, они не причинят Тане вреда – а, Тань? Ты как думаешь?
Я вспомнила, как вчера Сашка говорил Олегу: «Не боись – не трону, она мне и самому нужна» – и кивнула головой. Мила тяжело вздохнула:
– Ну, может вы и правы… С богом!
Я вылезла из-за куста и уже не скрываясь, пошла к поляне.
Глава 7
Первым меня заметил Сашка – грязный, осунувшийся, в какой-то копоти, на перепачканном лице только горящие зеленые глаза.
– О, ты смотри – сработало! Сработало, старый пень! Ну здравствуй, зазноба моя! Видишь – от меня не убежишь!
Старик смотрел на меня прежним, живым взглядом и чуть заметно улыбался в усы. И вдруг я поняла его игру – увидела, как натужно он тянет лопатки к земле, что пальцы, держащие палку – расслаблены, то есть он не переносит на нее вес, а держит для вида. Что ж, значит, все не так уж и плохо – он действительно что-то задумал… Наверное, хочет усыпить бдительность… Постараюсь не испортить ему игру… Я приосанилась, насколько это было возможным при моем животе – и нагло посмотрела Сашке в глаза:
– Да я и не убегала… Видишь – сама выхожу.
Я сухо кивнула старику:
– Здрасте!
Потом подошла поближе к Сашке:
– Ну, здравствуй, дорогой! – и звонко чмокнула его в щеку. Осознание того, что Олег жив и Домка, возможно, тоже – снизило уровень моей злости на Сашку почти до нуля… Не чужие же все-таки люди, да… Сашка от моего поведения совсем ошалел:
– Вот это да! Узнаю мою язву! А ну повтори!
Я с улыбкой вновь поцеловала его в щеку. Глаза на похудевшем лице светились удивлением и радостью.
– Нет, не так… – не отрывая ствола от старика, Сашка второй рукой ухватил меня за затылок, пропустил мои коротенькие волосенки между пальцев и прижался к губам в долгом поцелуе. Я и не сопротивлялась – пусть думает, что я подчинилась… Поцелуй был жестким, властным, с кусанием губ и захватом языка… Наконец отпустив мои губы, Сашка принялся водить по ним большим пальцем и произнес хриплым шепотом:
– Так гораздо лучше, звезда моя… Тебе не идет быть перепуганной… Удивительно… как ты на меня действуешь… – он, наконец, поднял взгляд.
Глаза его все также светились. Я никогда раньше не видела его таким – Сашка всегда был циничным, насмешливым и непоколебимым… Мне стало его нестерпимо жаль – ведь он, похоже, меня любит… Это, конечно, не оправдывает его поступков, но все же…
Подобревший Сашка обратился к старику:
