это дореволюционное название кафе в Мо-скве, через Тверскую напротив Центрального Телеграфа, кото-рое образовавшийся в 1918 году Союз поэтов (СОПО) арендо-вал у новой власти, назвав «эстрада-столовая при СОПО».
Эмилий Миндлин – «Необыкновенные собеседники»:
– «Хабиас была полной розовощёкой дамой с монгольски-ми чертами лица, зимой в роскошном котиковом манто, летом в режущих глаза пёстрых и дорогих нарядах».
На единственной сохранившейся фотографии Нины Хабиас она не так уж полна и розовощёка. Может, фотография более поздняя.
Но за что Есенин её так?
Ведь не за розовые щёчки и не за графиню – у него и само-го жена графиня.
И не за пёстрые же наряды.
И не за стихи же.
Как говорила всё та же Цветаева:
Я глупая, а ты умён.
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времён:
«Мой милый, что тебе я сделала»?
А и вправду – что она ему сделала?…
Нина Хабиас появилась в Москве летом 1921 года из Ир-кутска и в некоторых интернетных статьях названа провинциал-кой.
Устроилась на работу в ВЧКлб – это тоже Всероссийская Чрезвычайная Комиссия только по ликвидации безграмотности.
В сентябре – она читает стихи со сцены в кафе «Домино»…
Поэт Тарас Мачтет, низкорослый горбун, которого Маяков-ский, со свойственной ему хамоватостью, представил со сце-ны, – «Тарас Мачтэт стихи прочтэт» – «Дневники»:
– «Хабиас, новая поэтесса, читает свои похабные, барков-ские стихи с эстрады….»
Ну а чем ещё может провинциальная поэтесса подивить мос-ковскую революционно-полуголодную, но зажравшуюся эпа-тажными стихами публику – только матом. Ведь не писать же ей, как папа Тараса Мачтета, депрессивные пролетарские песни, вроде «Замучен тяжёлой неволей», которые семьдесят лет угрю-мо пела вся страна.
Поэт Тарас Мачтет – «Дневники»:
– «Шум, гром, крики… милицию даже вводили».
Вот так и завоёвывается Москва.
Стало быть – моралист Есенин рассердился, что поэтесса Шафрана Хебебовна Хабиас ругается матом – и наговорил ей «колкостей».
Так Сергей Александрович и сами были мастер по этой час-ти – большой и малый загибы Петра Великого – около трёхсот слов и морской и казачий загибы знали назубок, и полтора года назад с этой же сцены эстрады-столовой читали:
Вы, любители песенных блох,
Не хотите ли отс… ать у мерина?
(по другой версии – просто вышел и послал публику матом куда подальше)
И тоже был скандал – шум, гам, крики, – Зоофилия!
И тоже вызывали милицию.
И ЧК.
О чём на Лубянке завели уголовное дела №10055.
Оказалось – никакой зоофилии. Просто – парижский поце-луй.
А мерин –
