успел заметить Глеб, Александр Борисович предпочитал развёрнутые и законченные фразы, но сейчас выражался отрывисто, в глазах отразилось ожидание, и весь он подобрался, словно боец перед атакой.
– Здесь останови! – сказал водителю майор и, уже обращаясь к Велиеву, продолжил – Немного пройдёмся, а то клиент от машины сквозанёт.
Опера прошлись вдоль высоких, в человеческий рост заборов, перемежающихся штакетником с зарослями цветов за ним, и вскоре оказались у неказистого, в два окна дома. Глеб окинул взглядом пошкарябанные, давно не крашенные оконные рамы и всмотрелся в неподвижные занавески. Справа раздался грохот. Это Свистильников, оставаясь вне пределов видимости, забарабанил в прибитый к забору почтовый ящик. Но, несмотря на его старания, никто не отозвался. Они выждали ещё немного и прошли дальше к сидевшему поодаль деду. Тот, привалившись к забору, лузгал семечки, закрывая обширным седалищем половину небольшой и грубо сколоченной скамейки. Он с интересом наблюдал на потуги незнакомцев, но по мере их приближения одутловатое лицо его приобретало всё более безразличный вид. Когда опера поравнялись с ним, дед и вовсе отвернулся, равнодушно взирая куда-то в сторону. Свистильников поздоровался и, словно нехотя, с таким же напускным безразличием спросил:
– А Колька куда делся?
– Какой Колька? – округлил глаза собеседник, хотя прекрасно видел, в какую дверь только что стучались мужчины.
Свистильников уточнил, и дед пожал плечами.
– Мне откуда знать! Что я, живу с ним!
И, видя, что других вопросов не дождаться, уже вслед крикнул:
– А вам он зачем? Может, передать что?
– Не надо, – обернулся старший опер – мы ещё зайдём.
Они прошли дальше и свернули в переулок.
– Здесь магазинчик, а за ним местечко укромное, эта шушера там часто ошивается. Да, кстати, когда кого-то разыскиваешь, не спеши представляться или какие подробности сообщать. Люди, конечно, всякие бывают, но карты раскрывать не следует: где гарантия, что он тут-же всю информацию разыскиваемому не сольёт?
Они уже приблизились к магазинчику, и у самого порога столкнулись с приземистым, обросшим нестриженной шевелюрой парнем. Рука его сжимала пакет, содержимое которого её вовсе не отягощало, но занимало изрядный объём. Свистильников заботливо взял парня под свободную руку и почти доброжелательно произнёс:
– Пойдём, Николай. Здесь недалеко.
Как ни странно, Николай никаких вопросов не задал. Он только взглянул на застывшего по другую сторону Велиева и понурил голову.
Буквально через полчаса опера уже приступили к беседе с доставленным. Майор начал издалека. Сперва он задал несколько вопросов, касающихся самого парня. Николай отвечал, не особенно вдаваясь в подробности. Он рассказал, когда освободился, назвал
