и споров. Либеральное правительство и компартия видели в нем крупнейшее препятствие своим усилиям организовать военное сопротивление. Они были убеждены, что такой стране, как Испания, с ее сильным местным патриотизмом и нежеланием реагировать на угрозу, пока она не окажется под самым носом, необходим централизованный контроль. Например, анархисты Каталонии считали, что главное для победы в войне – отбить Сарагосу. Наступление Африканской армии на юго-западе воспринималось ими как событие в чужой стране.
Поборники самоуправления настаивали, что продолжение социальной революции – главный побудительный мотив для борьбы. После июльских боев, когда правительство отказалось вооружить анархистов, те подозревали его в намерении отнять у них все плоды победы.
Это принципиальное столкновение позиций подрывало единство республиканского альянса. Сторонникам централизованного государства суждено было победить в борьбе 1937 года, но боевой дух населения был безнадежно подорван стремлением компартии монополизировать власть.
Коллективы в республиканской Испании отличались от колхозов в Советском Союзе: они основывались на совместном владении и распоряжении землей или производством. Одновременно существовала как государственная социалистическая промышленность, прошедшая реструктуризацию и управляемая НКТ и ВСТ, так и частные компании, совместно управляемые трудящимися и собственниками. Кроме того, была популярна сбытовая кооперация мелких арендаторов земли и ремесленников – она давно укоренилась во многих частях страны, особенно у рыбаков. В одной Каталонии перед войной кооперацией было объединено примерно 100 тысяч человек. Больше всего этой тенденции способствовала, конечно, НКТ, однако она не была чужда и членам ВСТ[276].
Сильнее всего кооперация была развита в Каталонии и Арагоне, где в нее было вовлечено более 70 процентов рабочей силы. Всего на республиканской территории это затрагивало около 800 тысяч человек в сельском хозяйстве и более миллиона – в промышленности. В Барселоне рабочие комитеты контролировали всю сферу услуг, нефтяную монополию, судовые и крупные сборочные компании, такие как «Вулкано» и «Форд», текстильную промышленность, а также мелкое производство.
Предположения иностранных журналистов, что кооперация представляет собой всего лишь возврат к сельским коммунам Средневековья, были ошибочными. Модернизация уже не вызывала страха, потому что ее последствия находились под рабочим контролем. В деревнях и на заводах стали возможны прогресс и рационализация, которые раньше приводили бы к упорным забастовкам. Союз деревообработчиков НКТ закрыл сотни неэффективных мастерских для сосредоточения производства на крупных предприятиях.
Вся промышленность была перестроена по вертикали, от лесоповала до конечного продукта. Схожие структурные перемены происходили в таких разных отраслях, как кожевенная, мелкая металлообработка, текстильная
ВСТ и ВСТ-НКТ объединяли 15 % коллективов в Новой Кастилии и Ла-Манче, большинство в Эстремадуре, очень мало в Андалусии, около 20 % в Арагоне и 12 % в Каталонии.
