бессмертия души из религиозных преданий, дело его худо. Для меня убежденность в вечной жизни возникает из понятия деятельности. Поскольку я действую неустанно до самого своего конца, природа обязана предоставить мне иную форму существования, ежели нынешней дольше не удержать моего духа»[14].
По идее Гете, залог вечной жизни в неустанной и полезной деятельности. Эту мысль Гете высказывал несколько раз, в ходе других бесед с Эккерманом. Хотя Гете считает, что природа обязана дать неутомимому духу новое тело, все же дело, по-видимому, в следующем: в процессе развития личности и ее деятельности у нее формируется очень сложная и тонкая психическая структура, «Я» и ее Я-концепция, которая только и может пережить тело и даже перевоплощаться. Можно считать, что психика – это особая форма бытия, тонкая, но мощная энергетическая структура. которая может существовать самостоятельно, вне тела. Но где? Чем она занимается и как можно ее воспринимать. Это узловые проблемы танатологии. Гете считал, что ни одна сущность в ничто не обращается. Он считал глупой мысль, будто «все к небытию стремится, чтобы бытию причастным быть».
1 сентября 1829 года, беседуя с Эккерманом, Гете вновь, хотя и вскользь, затронул проблему бессмертия, использовав аристотелевское понятие энтелехии. «Я не сомневаюсь: наше существование будет продолжаться, ибо природе не обойтись без того, что понимают под энтелехией. Но бессмертны мы не в равной мере, и для того, чтобы в грядущем проявить себя как великую энтелехию, надо ею быть»[15]. Тот, кто своей деятельностью становится энтелехией, тот и может претендовать на бессмертие. Такова идея Гете. Гете разъяснил, что то, что он, вслед за Аристотелем, называет Энтелехией и считает основой бессмертия, Лейбниц назвал «монадой». Под монадами он понимал такие же «независимые создания»[16].
Как доказано в современной психологии, память лежит в основе формирования самосознания, «Я» и Я-концепции человека. Формируясь, оно приобретает для личности высочайшую ценность. Потребность в бессмертии есть по существу потребность в сохранении своего «Я», этой тонкой и мощной психической структуры. Но проблема состоит в следующем: может ли эта психическая структура жить независимо от телесной структуры. на основе которой она, по-видимому, возникла? Только веры недостаточно для того, чтобы мы приняли такой постулат. Эта потребность, как заметил Отто Вейнингер, особенно сильна у выдающихся людей, поскольку они лучше осознают свое прошлое и непрерывность своей психической жизни. Даже у тех, кто не верит в бессмертие, в существование ада и рая, перед смертью появляется потребность не умереть без освобождения от «грехов», «с ложью в сердце».
Именно это является самым главным: почему люди, проведшие самую бесчестную, полную лжи и обмана жизнь, внезапно ощущают в себе стремление к истине? Почему производит потрясающее впечатление даже на человека, который не верит в потустороннюю кару, тот факт, что другой человек умирает
Эккерман, указ. соч., с. 323.
См.: Эккерман, указ. соч., с. 346–347.
