на том конце провода опять заскрипел.
– Да не только, как в романе… Как в Библии.
Миша снова засмеялся:
– А других доказательств тебе мало? Слушай, Витька, ну тебя в баню – я спать хочу! Давай созвонимся вечером, а я до того позвоню профессору. Может, махнем к нему.
Однако уснуть Ларионову уже не удалось. Он не стал выключать свет и какое-то время лежал, закинув руки за голову, вслушиваясь в мерное дыхание Ани. Кажется, она снова уснула.
Он протянул руку, взял со столика кипу белых листов и, отложив примерно половину, нашел нужное место.
Глава 4
Войско лестригонов высадилось между двумя рукавами нижнего Нила, в том месте дельты, где рощи и возделанные поля далеко отступали от морской границы и где от пологого морского берега, обрамленного торчащими из воды редкими красноватыми скалами, на пять-шесть стадиев тянулся чуть заметно уходящий вверх склон. Земля здесь была сухая и рыхлая, поросшая хилой травой и кое-где низкими кустами. Небольшой ручей вытекал из ближайшей олеандровой рощицы и узкой лентой сбегал к морю, спеша что есть сил, покуда жадное египетское солнце не выпило его на открытом месте.
Двадцать шесть кораблей стояли, упершись носами в берег, привязанные толстыми канатами к вбитым в землю столбам. Лестригоны не вытаскивали кораблей на сушу, и это казалось странным: им еще никогда не приходилось поспешно спасаться бегством, и такая предосторожность выглядела излишней. Корабли имели внушительный вид: массивные, с бортами, заметно вогнутыми внутрь, так что шире всего они были в том месте, где выступали из воды. Их носы почти не приподнимались вверх, но киль впереди был острый, сделанный из прочного просмоленного дуба. В верхней части бортов темнели отверстия для весел, выточенных из тонких стволов молодых сосен, равно как сосновыми были и мачты – на каждом корабле по две: центральная, с одним большим квадратным парусом, и кормовая, с двумя маленькими треугольными. Благодаря им корабль стал достаточно подвижен: при хорошем ветре его можно было поворачивать только с помощью этих парусов, ибо рулевое весло при сильной волне слушалось куда хуже, ему мешали вес и громоздкость корабля.
Поставив свои суда в узкой губе залива, что вдавался в берег там, где его прорезал ручей, лестригоны раскинули лагерь не здесь же, возле кораблей, а левее, прямо вдоль выгнутой в море береговой дуги. Шатры, числом чуть больше ста, завоеватели установили двумя рядами. Из чего эти шатры сделаны, трудно было понять – они походили то ли на гигантских морских черепах, то ли на кургузые лодки, перевернутые вверх днищами. На самом деле это были… пересеченные крест-накрест китовые ребра (по шесть для каждого шатра), на которые натянули чехлы из сшитых между собою шкур. У некоторых народов моря существует легенда, будто лестригоны умеют охотиться на китов, однако те немногие, кому посчастливилось выбраться живыми из их плена и рабства, слыхали подлинную историю этих костей. На одном из островов, где долгое время жило племя людей бездны, в большой бухте было кладбище китов – никто не знает, отчего, но эти гигантские рыбы[8] десятками, из
В представлении древних людей кит – не животное, а рыба.
