что однажды вернется за его дочерью. Сказав это, колдунья растворилась в пустоте.
Встревоженный ее последними словами, маг с женой, дочерью и ее хранительницей ушел в один из других миров, чтобы колдунья не сумела их отыскать. Запечатал свою обитель, чтобы не дать проникнуть чужеродной магии. Но его дитя – Истинный Дар – умирала, становясь все более хрустальной. Остекленели ее глаза, и она перестала видеть.
Маг знал, что с каждым днем проклятие становится сильнее. Он отдал всю магию без остатка, чтобы остановить взросление дочери, остановив и ее болезнь. Ее глаза и сердце так и остались хрустальными, а волосы побелели, но проклятие не тронуло юное тело. Дитя уготована вечная жизнь, но чары спадут, если она перешагнет порог своей обители, войдя в мир, где для магии нет места.
Маг перестал быть магом, а Истинный Дар стала Хрустальной принцессой и вечной пленницей в родном замке. Но на этом их беды не закончились – хранительница девочки почувствовала чужеродную магию, но не успела отыскать ее источник. У матери Хрустальной принцессы остановилась сердце – ее жизненную нить оборвали слишком рано. Убитый горем маг осознал, что волею колдуньи Ламьель и над ним нависло проклятие: он крадет время прикосновением. Его магия поражает и вещи, и людей, его окружающих. Только Хрустальную принцессу, благодаря его же чарам, проклятие не может коснуться.
Но время идет неумолимо, и в двух мирах – мирах Истинного Дара и колдуньи Ламьель – движется иначе. И если в мире, лишенном магии, прошло лишь несколько лет, то в мире колдуньи – несколько веков. И все это время Ламьель выжидала и восстанавливала потерянные в битве с магом силы, чтобы однажды вернуться. И когда свет и тьма схлестнутся в новой схватке, победителем сможет стать лишь один.
Я подняла голову и задумчиво сказала:
– Странная сказка, и незаконченная.
– Потому что ничего еще не кончилось, – прошептала Дайана.
Я перевела на нее взгляд и поразилась, насколько расстроенной она выглядела.
– Ох, зря я ее тебе прочитала!
– Не зря. Это грустная, но правда.
Я вздохнула.
– Дайана, это просто сказка. По-своему красивая, печальная и лишенная конца.
– Мы сами ее творим, – тем же отрешенным тоном отозвалась она. – Она не дописана, потому что время еще не пришло. – Дайана рассеяно погладила кошку по белоснежной шерстке. – Странно, что тебя там нет… Я говорила Ари – я уверена, что ты сыграешь свою роль в этой истории. Ну ничего, значит, позже.
Признаться, я опешила.
– Я? А причем тут вообще я?
В глазах Дайаны появилось какое-то сочувствие – так смотрят на неразумного дитя, когда он не признает очевидных истин.
– Беатрис, ты еще ничего не поняла? Это история о нас: обо мне, маме, папе и Ари.
Я мысленно прокрутила в голове только что прочитанную сказку
