не вела.
Все в доме словно ждали беды. Ждали бури.
Я по-прежнему слышала слабые голоса из зеркал и жалела лишь об одном: что они принадлежали не Сандре. Мне дали шанс, а я из-за собственного испуга не сумела им воспользоваться.
Я убиралась в доме, хотя и была уверена, что, перестань я наводить чистоту, никто бы этого не заметил и слова бы мне не сказал. Даже если бы особняк потонул в пыли, его обитатели были слишком поглощены мрачными предчувствиями, чтобы обратить на это внимание.
С хмурым видом я вытирала зеркало в коридоре второго этажа – мстительно нажимая на курок, распрыскивала по его поверхности толстый слой моющего средства, надеясь, что оно ослепит того, кто сидит внутри. Голоса и впрямь ненадолго смолкли, видимо, ошеломленные такой наглостью с моей стороны. Потянулась к тряпке, как вдруг дверь комнаты, где миссис Одли занималась с Дайаной уроками, резко распахнулась. Гувернантка вылетела оттуда, она громко всхлипывала и едва не сбила меня с ног, ничего не видя из-за слез, застилающих ей глаза. Я растерянно глядела ей вслед.
Бросила тряпку и направилась в комнату Дайаны. Девочка сидела на кресле, Ари топталась на ее коленях, тихо мурлыча. Словно успокаивала Дайану, чьи глаза блестели от едва сдерживаемых слез.
– Что случилось? – Я задохнулась от волнения.
Дочка мистера Морэ взглянула на меня как-то недоверчиво, словно сомневалась, стоит ли отвечать. Вздохнула и протянула руку вперед.
Кончики ее пальцев были прозрачными, сквозь них я видела трещины на половицах. Я удержала рвущийся наружу вскрик и дрожащей рукой прикоснулась к пальцам Дайаны. Холодные, гладкие – как и подобает хрусталю.
– Теперь ты мне веришь? – тихо спросила Хрустальная принцесса.
Кивок дался мне тяжело.
– Что теперь с тобой будет? – прошептала я. Неважно, каким безумием казалось происходящее, важно то, что Дайана – милое и светлое дитя, к которой я так успела привязаться, медленно умирала.
– Я стану хрустальной, как и хотела Ламьель.
– Но… почему так? Ведь твой отец…
– Он потерял всю магию, чтобы меня уберечь, но в мире Ламьель прошло слишком много времени. Папа подарил мне пять лет, тогда как в ее мире прошло два века. Они нашли нас – слуги Ламьель. Защита особняка слабеет. Кто-то – или что-то подтачивает его с той стороны, чтобы через образовавшуюся брешь вырваться наружу.
– Из зеркал? – поняла я.
– Зеркала – это врата, – кивнула Дайана. – Если их разрушить… произойдет непоправимое.
– И что же нам делать? Нельзя же сидеть и ждать, пока они – кто бы то ни было – проникнут сюда! – горячо воскликнула я. Осознала, что сжимаю руки в кулаки и с трудом заставила себя их разжать.
Скорбно опустив уголки губ, Дайана покачала головой.
– Мне жаль, но… ничего нельзя поделать. Но я верю, что чары папы выдержат и нам нечего бояться. К тому же,
