примерно через год после того, как моя мать вернулась домой в последний раз и Бутси уступила спальню ей. Мне тогда было шестнадцать, и поначалу я решила, что бабушка поступила так потому, что ей хотелось как-то отблагодарить свою дочь за то, что она все-таки вернулась… Возможно, Бутси даже думала, что это заставит Кэрол-Линн остаться насовсем. Не знаю, как отнеслась к этой попытке подкупа моя мать, но в моих отношениях с бабушкой сразу наметилась трещина, которая стремительно расширялась, пока не превратилась в пропасть, преодолеть которую я так и не смогла.
В ванной на крытом пластиком туалетном столике возле раковины я увидела разложенные в идеальном порядке гребни и щетки для волос с серебряными накладками, тюбики с помадой и тушью, коробочки с компакт-пудрой разных оттенков, несколько кремов, бутылку косметической основы и флакон «Росы юности». Флакон был матового стекла, и от этого темно-коричневая жидкость внутри казалась густой, как масло, хотя на самом деле это были обычные (пусть и достаточно дорогие) духи. Когда-то Бутси очень любила этот запах, а Кэрол-Линн, напротив, терпеть его не могла, и я задумалась, что заставило мою мать поставить «Росу юности» на свой туалетный столик.
Несмотря на растущее беспокойство по поводу того, куда могли подеваться моя мать и Кло, я не удержалась, чтобы еще раз не оглядеть спальню, которая пребывала почти в идеальном порядке, что было как минимум странно. Та Кэрол-Линн, которую я помнила, была неорганизованна и неряшлива, а в ее голове всегда роилось столько фантастических, далеко идущих планов и проектов, что она почти не обращала внимания на то, что творилось у нее под носом. Впрочем, ни один из своих грандиозных планов мать осуществить так и не смогла, поскольку постоянно перепрыгивала от одной идее к другой, подобно беспечной бабочке на лугу, которая, едва присев на один цветок, тут же перепархивает к другому. Беспорядочное вихреобразное движение, в котором Кэрол-Линн пребывала практически постоянно, подпитывалось самыми разными химическими стимуляторами и алкоголем, что также не способствовало повышенной концентрации внимания, так что если продолжить сравнение с бабочкой, то можно сказать – постоянно паря высоко в поднебесье, Кэрол-Линн спускалась на грешную землю крайне редко, а если и спускалась, то почти ничего не замечала вокруг. Так, в те непродолжительные периоды, когда она жила в усадьбе (я тогда была совсем маленькой), ее спальня напоминала скорее комнату Кло в калифорнийском особняке отца, чем кусочек приглаженного, аккуратного, тщательно упорядоченного мира Бутси.
Выйдя из спальни, я захлопнула за собой дверь и быстрым шагом направилась к черной лестнице, ведущей в кухню. Внизу я сразу увидела сложенный листок бумаги, лежавший на столе рядом с раковиной для мытья посуды. Это была записка от Томми. В ней брат сообщал мне номер своего мобильного и просил позвонить.
Машинально я сунула руку в задний карман джинсов и только потом вспомнила, что так и не удосужилась зарядить аппарат. Досадно, черт!.. В первую минуту я даже
