style="font-size:15px;"> – Я должен немедленно ехать, – сказал он, вставая из-за стола. – Это от Бендзинского. Я ему в данный момент срочно нужен. Пан Янек, едем! Извините, дорогая пани, что вот так – в середине ужина…
Гневош неохотно отодвинул стул. Вдова ласково, но решительно положила руку на его плечо.
– С вашего позволения, пан доктор, пана Гневоша я еще задержу на минуту. Обязанность по крайней мере одного из мужчин – составить мне компанию до конца ужина. Впрочем, пан Янек кажется мне еще каким-то бледным и ему следовало бы немного отдохнуть. Я его сама к вам отвезу.
После короткого колебания доктор уступил и уехал сам. Когда Шлёнская вернулась из прихожей в столовую, она застала Гневоша перед висящим на стене у окна портретом ее мужа.
– Красивый мужчина, – задумчиво сказал он. – И счастливый, – добавил тут же, глядя ей в глаза.
Она горько улыбнулась.
– Не кощунствуйте. Он умер таким молодым. Ему было всего лишь тридцать лет. Мы прожили вместе только четыре месяца.
Гневош подошел к ней и нежно взял ее руки в свои ладони.
– Бедная, – тихо повторил он это слово несколько раз. – Болезнь?
– Несчастный случай. Погиб при строительстве.
Он отпустил ее руки.
– Давно?
– Двадцать шесть лет назад.
Он с искренним состраданием снова посмотрел ей в лицо.
– Сколько вам пришлось испытать! Такая молодая, почти ребенок.
– Да. Когда я выходила замуж, мне было всего лишь шестнадцать лет.
Она грустно улыбнулась.
– А сегодня я – старая баба.
Гневош встрепенулся, словно его кнутом огрели.
– Вы не имеете права так говорить! – сказал он, почти сорвавшись на крик. – Вы прекрасная, очаровательная женщина, чьей красоте завидуют молодые девушки.
В ответ он почувствовал теплое, мягкое пожатие ее руки.
– Да, да… двадцать шесть лет назад… Вам ведь, милый пан, сейчас именно столько лет, не так ли?
Он посмотрел на нее с особым вниманием.
– Да. Это мой теперешний возраст. Почему вам пришло в голову это число?
– Не знаю. Как-то так, невольно. Иногда нам на ум приходят слова подобные случайным прихотям… Но мы совершенно забыли про наш ужин. Нам надо его продолжить.
– Извините, но я не могу. Я только воспользовался возможностью провести в вашем обществе несколько минут без свидетелей. Вы даже не представляете, что значат для меня эти минуты…
Она остановила его взглядом.
«Еще рано, еще не сейчас», – умоляли ее глаза.
И он, растроганный, замолчал.
– Но ведь по бокалу марсала мы еще выпить можем? – прервала она неловкое молчание и подошла к буфетному шкафу.
– Этот сатир все также смеется, – услышала она за своей спиной ровный, сонный, словно бы механический голос.
Она вздрогнула
