врача:
– Что-то вы совсем плохи! Гемоглобин то как?
– Был бы плох до «химии» не пустили….
– Ну да… Извините… Я нашла Фоминцева, Илья Алексеевич…., и в уборную зайти не успел, как его облепили…
– А меня вот влипили…, влип… Верочка посмотрите, кто там..
– Где?
– Да вот в той палате, кто там?
– А…, поняла… – Девушка еще не успела подойти к почти падающему у двери палаты, взывающему о помощи, больному, как из-за угла вылетели два санитара в сопровождении реаниматолога, ревущим, как серена. Бывшие в коридоре с пониманием вжимались в стены, ведь в следующим раз они сами вполне могут оказаться на месте того, к кому спешила команда. Медсестра схватила мужчину с системой и приложив невероятную для нее мощь, подняла, оставшегося вертикально относительно пола, и перенесла на диван к Ване:
– Пусть здесь постоит!… – Больной упал, как подкошенный, Сталин смог молча поймать только систему с капельницей, так и оставшись с ней в руках: «По ходу, до вечера в диване, придется быть стойкой для его капельницы вот этому пассажиру…».
Вероника, уже неслась в палату, готовая помочь чем угодно. Через минуту, она почти бегом вперед спиной, вылетела из нее, вслед за ней почти не касаясь пола, плыла каталка, не толкаемая, а несомая санитарами, врач, как казалось окружающим, летел рядом, совершая какие-то невероятные пассы обеими занятыми руками. Женщина успевала разворачиваться, открывать двери, поддерживать подаваемые реаниматологом, какие-то предметы, отвечала на вопросы и предупреждала о необходимости посторониться впереди стоящих.
Палата интенсивной терапии располагалась этажом выше, а время, кажется, поджимало: «Интересно, кто же это все таки?» – на вопрос Ивана самому себе, с каталки свалился и начал «дирижировать» в такт движению рукав знакомого старого пиджака – по всей видимости его кинул какой-то доброжелатель поверх тела Хлыста.
– Хлыст, твою… Ты что, гандила, бросить меня вздумал?!… – В голове пронеслось: «Когда шпана ментов боялась?!», следом последовала другая, совсем не присущая ему мысль: «Да какая разница, мент или шпана, Андрюха, держись!». Решив остаться с позвавшим на помощь, при этом еле державшемся на своих ногах, мужчиной, «Полторабатька», как-то разгорелся к нему благодарностью за такую услугу, и уже было хотел заговорив, поблагодарить, но посмотрев, понял, тот сам, чуть ли не при смерти:
– Да что же это… Вот что значит за бабки в гордом одиночестве «химичиться», там тебе и сестричка, и врач, и друг детства и телевизор, и…, а здесь… – Ваня вспомнил, как проходя мимо одной из палат, увидел не молодую женщину, проходящую терапию сидя на обычном стуле, впрочем, это только сейчас до него дошло, зачем она там сидела:
– Господи! Даже не в кресле! Даже у меня, мужика от этого кровь в жилах стынет!… – Неожиданно его привлек голос почти из преисподней, звучащий у самого уха, Сталин вздрогнул:
