вы? Как сюда попали? – по-немецки спросил офицер, направив в лицо нежданной гостье луч карманного фонарика.
– Я – племянница профессора Штаубе, – спокойно ответила женщина. – Живу здесь около двух месяцев. Несколько дней, пока на улице шли бои, пряталась в подвале…
– Где ваш дядя?
– Дядя уехал еще до начала этого кошмара. Сказал, что у него лекции в Мюнхене и уехал… Больше мне ничего о нем неизвестно.
– Чем вы занимаетесь?
– Преподаю физкультуру в женской гимназии.
– Вы – член национал-социалистической партии? Говорите правду?
– Мы все были членами этой партии. Весь народ! Либо партия, либо – лагерь! Концентрационный лагерь! У нас не было другого выбора!
Задавая вопросы, Ананьев внимательно рассматривал женщину. Она была прекрасна. Коротко стриженные пепельные волосы обрамляли правильной формы ангельское личико с большими голубыми глазами. Под тонким свитером чувствовалось сильное тело с большой крепкой грудью и красивыми плечами. Широкие, но в меру бедра, длинные точеные ноги подчеркивались строго облегавшей юбкой. «Мечта!» – пронеслось в голове у Ананьева.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Линда Штаубе.
– Сама судьба послала мне ее! – подумал капитан и, раздевая глазами женщину, продолжил. – Что же мне с вами делать, Линда Штаубе? Передать в нашу контрразведку, как члена фашистской партии? Просто выставить отсюда? Но на улицах стреляют… В городе солдаты. У многих из них ваши полностью уничтожили семьи. Теперь эти люди мстят. Объектом мести становятся не только военные, но и старики, женщины, даже дети…
– Ради Бога! Господин офицер! Я знаю, что делают ваши солдаты с женщинами, как жестоко они их насилуют и убивают!
Знал это и Ананьев. Попадется Линда десятку, а, может быть, двум десяткам солдат – будут насиловать, пока не накончаются. Исколют ножами тело, выбьют глаза, отрежут нос, уши, грудь. Потом вспорют живот и выдернут из него кишки наружу. Такое творили немцы в России, такое теперь творят советские солдаты в Германии.
– Что же мне делать с вами, Линда? – еще раз спросил Ананьев, разливая по бокалам коньяк.
– Оставьте меня здесь, господин офицер! Я буду послушной и умной. Буду ухаживать за вами, все делать по дому…
– Все это – хорошо, но мне нужно большее! – капитан протянул Линде бокал. – Выпей!
– О, мой Бог! Мы – немки никогда столько не пьем!
– Ты теперь живешь в русском доме! Привыкай к нашим обычаям! – осушил свой бокал Ананьев.
К его удивлению, Линда выпила мелкими глотками, смакуя коньяк.
– Теперь поцелуй меня! – велел офицер.
Ананьева никогда не целовали так нежно, так сладко, так страстно, так необычно. Немка впилась губами в его рот, повела своим язычком по языку капитана, а затем заскользила им по верхней десне.
