Дэю снять мундир и фуражку. Его длинные волосы прядями падают мне на руки.
– Дай-ка я посмотрю твою ногу.
Опускаюсь на колени, вытаскиваю из-за пояса нож. Разрезаю ткань его брюк до середины бедра. Крепкие, хотя и небольшие мышцы на его ноге напряжены, и мои руки дрожат, когда прикасаются к его коже. Я осторожно раздвигаю ткань, вижу бинт на ране. Мы оба задерживаем дыхание. На повязке обширное темное пятно, а под бинтом кровоточащая гнойная рана.
– Да, врача нужно бы поскорее, – говорю я. – Ты уверен, что сможешь сам помыться?
Дэй резко отводит глаза, щеки его краснеют.
– Конечно смогу.
Я смотрю на него, подняв брови.
– Да ты даже стоять не можешь.
– Ладно. – Он медлит, потом снова покрывается краской. – Пожалуй, помощь мне не помешает.
– Так. – Я сглатываю. – Тогда тебе лучше принять ванну. Просто сделаем это.
Я наполняю ванну теплой водой, потом беру нож и осторожно срезаю с раны напитанные кровью бинты. Мы сидим молча, избегая смотреть в глаза друг другу. Сама рана, как и прежде, в жутком состоянии: масса распухшей плоти размером с кулак. Дэй не глядит на нее.
– Ты не обязана, – бормочет он и поводит плечами, пытаясь расслабиться.
– Действительно. – Я иронически улыбаюсь. – Давай-ка я лучше подожду за дверью, а когда ты упадешь и вырубишься, приду тебя спасать.
– Нет, – отвечает Дэй. – Я хочу сказать, ты не обязана вступать в Патриоты.
Улыбка сходит с моих губ.
– Ну, у нас, похоже, нет выбора. Рейзору нужны мы оба, в противном случае он не будет помогать.
Дэй на мгновение касается моего плеча, когда я наклоняюсь, чтобы расшнуровать его ботинки.
– Что думаешь об их плане? – спрашивает он.
– Убить нового Президента?
Я отворачиваюсь, как можно осторожнее распускаю шнурки, раздвигаю бортики. Этот вопрос я еще не рассматривала, поэтому обхожу его.
– Так что ты думаешь? Тебе ведь придется отказаться от своего принципа не убивать людей. Для тебя такое, наверно, шок.
Меня пугает реакция Дэя: он в ответ только пожимает плечами.
– Всему свое время и место. – Голос его звучит холодно, резче обычного. – Я никогда не видел смысла убивать солдат Республики. Я что хочу сказать – я их ненавижу, но беда не в них. Они только подчиняются своим командирам. Но если говорить про Президента… Ну, не знаю. Жизнь человека, отвечающего за всю их треклятую систему… мне такое представляется невеликой ценой за начало революции. Ты так не думаешь?
Я не могу не восхищаться позицией Дэя. Его слова идеально логичны. И все же я спрашиваю себя: сказал бы он то же самое несколько недель назад, до трагедии, случившейся в его семье? Мне не хватает мужества говорить о том времени, когда меня на торжественном приеме представили
