и те же немногочисленные мотивы. Вариации не выходили за границы строго определенных канонов.
Незадолго перед тем я изучал в Национальном музее Чили образцы современного народного искусства острова Пасхи, и, когда пасхальцы стали показывать нам свои изделия, мне ничего не стоило их удивить тем, что я знал название каждой фигурки. Ведь это были безупречные повторения предметов, которые нашли на Пасхе еще первые европейцы и которые теперь можно увидеть только в музеях. Оригиналы сегодня ценятся страшно дорого, а так как добыть их уже негде, островитяне поддерживают оборот, снабжая рынок хорошими копиями.
Резчики, смущенно улыбаясь, показывали на свои драные штаны и босые ноги, дескать, возьмем в обмен одежду и обувь. И вот уже на палубе полным ходом развернулся торг. Движимые не только жаждой приобретения, но и врожденной добротой, наши люди ринулись в каюты и вынырнули оттуда со всем, что у них было лишнего из одежды. Вдруг появилась маленькая Аннет в своей пижаме. Забравшись в гущу участников обмена, она потянула за ноги поразившего ее птицечеловека, которого держал под мышкой обладатель одной из самых свирепых физиономий. Увидев, что фигурка понравилась ребенку, он немедленно преподнес ее в дар Аннет. Ивон живо сходила за ответным подарком.
Подошел фотограф, дернул меня за рукав:
– Послушай, там стоит один тип, у него за пазухой какая-то диковинная штука. Говорит, что-то очень старинное, из поколения в поколение передавалось…
Я улыбнулся, но на всякий случай последовал за фотографом, который подвел меня к опрятно одетому худощавому человеку с лицом араба, только побледнее кожа, и с гитлеровскими усиками.
– Буэнос диас, сеньор, – приветствовал он меня и с таинственным видом вытащил из-под рубахи маленький плоский камень с выгравированным птицечеловеком.
Я сразу увидел, что гравировка недавняя, и, не дожидаясь, когда владелец начнет говорить о предках, воскликнул с нарочитым восхищением:
– Как, неужели ты это сам сделал?!
Он на секунду смешался, растерянность боролась на его лице с улыбкой, потом порозовел от гордости и посмотрел на свой шедевр, соображая, что вообще-то обидно уступать кому-либо честь авторства.
– Да, – самодовольно подтвердил он, явно упиваясь собственным мастерством.
Ему не пришлось пожалеть о своем признании: фотографу камень понравился, и он купил его.
Незаметно к борту корабля подошла еще лодка, и мне доложили, что по трапу поднимается белый. Молодой, подтянутый флотский офицер представился помощником губернатора и приветствовал нас от имени своего начальника. Мы пригласили его в салон выпить стаканчик и объяснили, что сейчас из-за плохой погоды все равно не смогли бы стать на якорь около деревни, но завтра утром не мешало бы нам перейти под прикрытие другого мыса, ближе к селению, тогда они постараются нам помочь
