Ханнан Мосаг, – покажут мои к’риснан. Не оружие настигнет летерийцев. Их маги ослепнут и потеряются, не в силах противостоять тому, что придет за ними. Нарушители умрут в мучениях и ужасе. Объятые страхом, визжа, как дети, – и судьбу несчастных прочтет на их лицах тот, кто найдет их.
Сердце Трулла колотилось, во рту пересохло. Полное раскрытие. Какую давно потерянную силу обнаружил Ханнан Мосаг? Последнее полное раскрытие Куральд Эмурланна сотворил сам Скабандари Кровавый глаз, Отец Тень, до того, как путь был утерян. Потерю возместить не удалось. И никогда, подозревал Трулл, не удастся. Неужели колдун-король обнаружил что-то новое?
Потрепанные, потертые и щербатые глиняные плитки лежали перед Пернатой Ведьмой. Бросок уже был сделан, когда Удинаас ввалился в пыльный сарай, торопясь объявить о знамении – предупредить молодую рабыню, чтобы не забиралась в Обители. Поздно. Слишком поздно.
На гадание пришла примерно сотня рабов, меньше, чем обычно. Ничего удивительного, многие воины эдур загрузили своих рабов работой – готовились к ожидаемой стычке. Когда Удинаас вошел в круг, на него обернулись. Сам он смотрел только на Пернатую Ведьму.
Она уже прошла далеко по пути к Обителям. Голова поникла, подбородок уперся между выдающимися ключицами, густые желтые волосы опустились на лицо, и маленькое детское тело сотрясала ритмичная дрожь. Пернатая Ведьма родилась в этой деревне восемнадцать лет назад. Редкое зимнее рождение – редкое, потому что она выжила; о способностях девочки стало известно до ее четвертого дня рождения, когда в своих повторяющихся снах она начала говорить с голосами предков. Старые плитки Обителей выкопали из могилы последнего летерийца в деревне, обладавшего способностями, и отдали ей. Некому было научить ее тайне плиток, но, как оказалось, девочке и не требовалась помощь смертных – обо всем позаботились духи предков.
Она была служанкой Майен и после свадьбы Майен придет в дом Сэнгаров. А Удинаас был в нее влюблен.
Разумеется, безответно. Пернатая Ведьма достанется мужу из числа достойнейших рабов летери, человеку, чья семья владела титулом и властью в Летерасе. Должникам вроде Удинааса нечего рассчитывать на такую партию.
Удинаас стоял и смотрел на нее, пока Хулад не взял его за запястье и не усадил на землю среди остальных.
Наклонившись поближе, друг тихо спросил:
– В чем дело, Удинаас?
– Она бросила…
– Да, и теперь мы ждем, когда она вернется.
– Я видел Белого Ворона.
Хулад содрогнулся.
– Там, на берегу. Я взмолился Страннику, но ничего не помогло. Ворон только посмеялся над моими словами.
Их разговор услышали, и поднялся ропот.
Внезапный стон Пернатой Ведьмы заставил всех замолкнуть. Она медленно подняла руку.
Белки закатившихся глаз напоминали лед горных потоков, радужки и зрачки словно пропали навсегда. А за белками проплывала двойная спираль призрачного
