можешь не спрашивать – да, обвинили заслуженно. Но священник поклялся в обратном, чтобы защитить меня. Его отлучили. Позже я узнала, что он покончил с собой. Если бы я хранила чистоту, я потеряла бы ее тогда.
Халл обошел Сэрен и встал перед ней; нереки тянули мимо первый фургон. Она была вынуждена смотреть ему в лицо и, помедлив, сухо улыбнулась.
– Я тебя смутила, Халл Беддикт?
– Подо мной прямо лед треснул.
Вспышка гнева прошла, когда Сэрен поняла самоиронию.
– Мы не рождаемся невинными, только неоцененными.
– И, возможно, неоценимыми.
– По крайней мере, несколько лет. Пока внешний мир не обрушится на внутренний – и начинается жестокая война. Мы не рождены для сочувствия – несмотря на широко распахнутые глаза и милые манеры.
– Ты рано поняла свою войну.
Сэрен пожала плечами.
– Моим врагом были не начальники, хотя иногда так могло показаться. Врагом было само детство. Никаких ожиданий со стороны взрослых, их готовность прощать. Меня от этого тошнило…
– Потому что было несправедливо.
– Детское понятие о справедливости очень своекорыстно, Халл. Я не могла тешить себя обидами. А почему мы об этом заговорили?
– Я забыл спросить. Тогда. Наверное, я и сам был ребенком в те дни. Внутри – не внешне.
Сэрен подняла брови, но промолчала.
Халл все равно понял.
– Да, ты права. В чем-то. Но не когда дело касается эдур.
Мимо проехал второй фургон. Сэрен внимательно смотрела на Халла.
– Ты уверен? Ты действуешь по собственной воле. Эдур – меч, но в твоей руке, Халл. Где тут сочувствие?
– Ты не понимаешь, Сэрен. Мечом буду я.
Мороз пронял ее до костей.
– Что это значит?
Он лишь покачал головой.
– Я не могу тебе доверять, Сэрен. Жди, как все. Только об одном прошу: не становись на моем пути. Пожалуйста.
Я не могу тебе доверять. Слова резанули по сердцу. Впрочем, вопрос доверия – палка о двух концах…
Рядом остановился третий фургон. Занавеску на окошке дверцы откинули, и появилась мертвенная физиономия Бурука.
– И это сопровождение? Кто следит за дорогой? Теперь мы обречены заблудиться!.. Не говорите, что заново закрутили роман! Сэрен, голубка, таково проклятие любви!.. Просто сердце кровью обливается!
– Хватит, Бурук. – Сэрен стерла с лица капли дождя и, не обращая больше внимания на Халла, вышла на дорогу. Нереки торопливо расступились.
Дорога шла вдоль леса черных деревьев, высаженных в знак принадлежности этих земель эдур. Грубую черную кору свернули в кошмарные образы и скрытые послания тени-призраки, снующие по бороздкам и трещинам. Духи, которые явились, чтобы наблюдать за Сэрен и ее спутниками. Непрерывно текущие, как черный туман, между громадными стволами. Десятки, сотни толпились с обеих сторон дороги. Сэрен замедлила шаги.
Она
