приобретает, видимо, какой-то другой уровень драматизма, антагонистического противостояния. Но, с другой стороны, вся эта толпа животных, включая дедушку, – действующие лица… Значит, все-таки с большой?). Прокофьевская идея действительно очень интересна. И инструменты, и характеры очень точны и органичны. И дети на всю жизнь запоминают (а потом их еще много лет тычут мордой), что флейта – это птичка, гобой – утка, ворчливый дедушка – фагот (а потом они еще узнают от Грибоедова, что фагот плюс к этому еще и хрипун, удавленник) и т. д. Хотя в простейшем случае все верно. Потом, когда чуть подросшие детки идут на «Лебединое озеро», они уже точно знают, что «Танец маленьких лебедей» в оркестре исполняют две утки в сопровождении удавленника-дедушки.
Второе произведение «про это» написал Бенджамин Бриттен. Оно так и называется «Путеводитель по симфоническому оркестру» и написано в форме темы с вариациями (на тему Генри Перселла), где каждая вариация исполняется разными инструментами и оркестровыми группами. «Путеводитель…» чуть менее известен, но очень хорош. Как, впрочем, и все те произведения Бриттена, которые написаны с ласковой иронией на темы композиторов прошлого.
Ну и конечно, «Репетиция оркестра» Федерико Феллини – азбука и катехизис оркестра. Если не считать отдельных малозначительных деталей, то это действительно обобщенный слепок социума под названием «оркестр». Я смотрел фильм тогда, когда он появился, то есть в самом начале своей профессиональной деятельности, и пересмотрел сейчас. Во-первых, оказалось, что я его почти весь помню, а во-вторых, и это совпадает с впечатлением коллег, которые с моей подачи его пересмотрели, удивительно, насколько точно показаны оркестровые типажи и психология оркестровых музыкантов (с поправкой, конечно, на раздолбайское итальянское профсоюзное законодательство, которому остается только завидовать).
Все прочие попытки рассказать об оркестре и музыкальных инструментах можно считать апокрифическими. (Особый жанр – это учебники инструментовки, но это другая история.)
Самое жестокое, что может быть в этой области просвещения и культуры, – это уже ставшие легендарными рассказы об оркестре Светланы Виноградовой для детей и божьих одуванчиков. С точки зрения оркестрантов, конечно. Само ее появление наводило на музыкантов ужас. Потому что вместо штатных двух отделений по сорок минут и окончания мероприятия с учетом антракта в четыре с копейками (концерты были дневные) удовольствие прощания с прекрасным откладывалось на неопределенный срок. Или, по крайней мере, до тех пор, пока интересы детей окончательно не перемещались от любопытного мельтешения на сцене в сторону фантиков от конфет или пи-пи.
Мало того что увлекательный рассказ о музыкальных инструментах уходил в бесконечность, вгоняя в сон в первую очередь оркестр, а затем и молодых мамаш с детьми, так еще и в самый неожиданный момент звучала фраза вроде: «Послушайте, дети, как божественно звучит тема фагота в “Болеро” Равеля!» – и фаготист, уже
