срубить по-быстренькому и свалить. Эскадра разделилась, транспортники пошли к берегу для высадки десанта, а остальные начали маневры с целью бомбардировки поселения. А мы его специально в глубине Нововыборгского залива поставили. Им требовалось подойти поближе. Сигнальная мачта на Низком мысу подняла «Браво» и «Лиму» – предупреждение об опасности маневра и требование остановиться. Эскадра, особо не задумываясь, дала залп по мачте, развязав руки береговой обороне Федора.
Огонь! Две пушки Лендера открыли огонь по эскадре. Несколько минут она пыталась сохранить строй, затем пылающие корабли начали вываливаться из него. Мест для высадки десанта только два: пляж в устье реки Миры и мелководный песчаный пляж у острова Южная Голова. Было бы наивно даже думать о том, что Федор не подготовил там подарки! Остальные места плотно перекрывались перекрестным огнем артиллерийских дотов и пулеметных дзотов. Французы торопились, поэтому полезли в Индиан-бей, высаживаться на ближайшую песчаную косу в устье небольшой реки Риан. Обсыпанные землей и дерном доты они не заметили. Не строили тогда таких сооружений. Так как у Низкого мыса уже начался бой, гарнизоны двух дотов взяли под обстрел и транспортники. Уцелевшие французы под белыми флагами на нескольких шлюпках добрались до берега, где были пленены. Мы им показали такие зубки! С моря нас не взять.
Федор радовался как ребенок, которому дали поиграть в любимую игрушку, и несколько дней усердно писал Святославу, как он и его батальон встретил врага. Среди пленных уже знакомый нам капитан де Шатье, он ранен, и еще не понятно, выживет или нет.
Кроме него был командующий эскадрой адмирал Луи де Гало де Кастри граф д’Антркасто. Он тоже ранен, но не так тяжело, как Шатье. Его старенький «Couronne», водоизмещением тысяча восемьсот тонн, на который возлагалось столько надежд, горел, адмирал неотрывно смотрел на то, как рушится такелаж. Он с огромным трудом уломал Мазарини попробовать на зуб выборгских на новом месте, и все рухнуло из-за того, что разведка неверно оценила силы противника. К его великому сожалению, в числе пленных оказался и посланный кардиналом нунций и епископ Кольбер, не получивший ни царапинки в бою. К вящему удивлению адмирала, русские не отделили священника от остальных здоровых пленников и содержали всех на огороженной кольями с колючей проволокой территории, внутри которой находился барак с нарами. Для офицеров они выделили другой лагерь, пастор же находился вместе с матросами и солдатами-пехотинцами.
Раненых содержали в лазарете, где кроме французов почти никого не было, только несколько женщин с больными детьми. Лежа на кровати, адмирал с удивлением наблюдал за действиями персонала. Операция по удалению трех осколков прошла безболезненно – прижали к носу и рту мокрую тряпку и на чистейшем французском попросили глубоко дышать. Сознание куда-то провалилось, и очнулся он в этой комнате, которая носит название «палата номер шесть». Его шикарный костюм отсутствовал,
