горной Шотландии начинается на ben.
– А что вы скажете насчет val, сэр Артур? Разве может быть сомнение в том, что это саксонское wall?[48]
– Это римское vallum[49], – стоял на своем сэр Артур. – У пиктов эта часть слова заимствованная.
– Ничего подобного. Если они что-нибудь и позаимствовали, так именно ваше ben. Они могли перенять его у своих соседей бриттов в долине Стрэт Клайд.
– У пиков, или пиктов, – сказал Ловел, – был, по-видимому, исключительно бедный диалект, если в единственном дошедшем до нас слове, да притом всего двухсложном, им, как это признано, пришлось сделать заимствование из другого языка. И мне кажется, джентльмены, – при полном к вам уважении, – что ваш спор немного похож на спор двух рыцарей, сражавшихся из-за щита, белого с одной стороны и черного с другой. Каждый из вас держится за половинку слова и как будто отвергает другую. Но что меня поражает больше всего, так это бедность языка, оставившего после себя такие ничтожные следы.
– Вы ошибаетесь, – сказал сэр Артур. – Язык у пиктов был богатый, и они были могучим народом. Они построили две колокольни: одну в Брехине, другую – в Эбернети. Пиктских девиц королевской крови помещали в Эдинбургский замок, откуда его название Castrum Puellarum[50].
– Детские сказки, – заметил Олдбок. – Все это придумано, чтобы польстить тщеславию женщин. Замок назывался «девичьим», quasi lucus a non lucendo[51], потому что он был неприступен, чего ни про одну женщину сказать нельзя.
– Существует достаточно достоверный перечень пиктских королей, – настаивал сэр Артур, – от Крентеминахкрайма (дата его правления точно не известна) и до Драстерстоуна, с чьей смертью окончилась династия. У половины из них имена, как у кельтов, образованы от имени отца. Приставка «Мак» id est filius[52]. Что вы скажете на это, мистер Олдбок? Мы знаем Драста Мак-Морахина, Трайнела Мак-Лахлина (насколько можно судить – первого из этого древнего клана) и Гормаха Мак-Доналда, Элпина Мак-Метегуса, Драста Мак-Теллергена (тут баронету помешал приступ кашля), кхе-кхе-кхе, Голарджа Мак-Хена… кхе-кхе… Мак-Хенена… кхе… Мак-Хененейла, Кеннета… кхе-кхе… Мак-Фередита, Эхена Мак-Фунгуса и двадцать других, несомненно кельтских, имен, которые я мог бы перечислить, если бы не этот злосчастный кашель.
– Возьмите стакан вина, сэр Артур, и запейте все эти нанизанные, как четки, имена нехристей, которыми подавился бы сам дьявол. Кстати, тот малый, которого вы назвали напоследок, только один и носит вразумительное имя. Впрочем, все они, как один, из племени Мак-Фунгуса: никому не известные венценосцы, порожденные угаром самомнения, безумия и лживости, высыпавшие, как грибы, в мозгу какого-нибудь сумасшедшего горного барда.
– Я удивлен, что вы так говорите, мистер Олдбок. Ведь вы знаете или должны бы знать, что перечень этих властителей выписан Генри Моулом оф Мелгам из хроник Лох-Левена и Сент-Эндрю{116} и опубликован им в краткой, но неплохой «Истории пиктов». Она была напечатана Робертом Фриберном{117} в Эдинбурге и в тысяча семьсот пятом или шестом году от Рождества Христова – я точно не помню – продавалась в его лавке
Стена, вал (
Вал (
Крепость дев (
«Почти лес, который назван так, потому что темен» – фраза, ставшая синонимом ложной этимологии: lucus (лес, роща) по форме совпадает с lucus (свет), откуда глагол lucere – светить (
Означает «сын» (
